– Спасибо, ваша светлость, – не поднимая глаз, сказала мисс Лили. – Я верну ее завтра. – Она потянула за свой конец, но Маркус стиснул свой конец сорочки в кулаке.
– В этом нет необходимости. У меня их много. И к тому же мне бы не следовало надевать ее на себя после того, как вы надевали ее на голое тело, вы не находите?
Ему почудилось или его слова действительно повергли ее в дрожь?
После этого Маркус разжал кулак, и Лили торопливо выхватила у него сорочку и, туго ее свернув, прижала к груди.
– Спасибо. А теперь, если позволите, я бы хотела проведать Роуз.
С этими словами она бросилась наутек, оставив Маркуса одного в раздумьях о двух особах женского пола, которых он только сегодня впустил в свою жизнь. И у него закралось подозрение – нет, он знал наверняка, – что его жизнь уже никогда не будет прежней.
Лили опрометью неслась по коридору, борясь с искушением уткнуться носом в заветный сверток. Искушение оказалось сильнее ее. Лили забежала к себе в комнату лишь затем, чтобы оставить там его сорочку, и тут же вернулась в коридор, а оттуда – в спальню Роуз.
Девочка лежала под одеялом, крепко обнимая новую куклу по имени Мэгги, а мистер Сопелкин, устроившись на приступке к кровати, старательно себя вылизывал.
– Она уснула через пятнадцать минут после вашего ухода, бедняжка, – сказала горничная по имени Этта. – Такая милая девочка!
– Спасибо, что посидели с ней.
Этта с достоинством кивнула и тихо выскользнула из комнаты – не горничная, а сама тактичность. Лили присела на край широкой и исключительно удобной кровати. Не кровать, а само совершенство! Не стоит забывать, что в доме герцога все и вся должно быть только самого лучшего качества – от прислуги до мебели. Эта кровать оказалась вдвое шире той, что стояла в маленькой съемной квартире Лили, а ведь кровать герцога была раза в два шире той, на которой спала Роуз. Лили знала, какая у него кровать. Она побывала в его спальне.
Что было верхом неприличия. При мысли об этом у Лили свело живот. Хотя, возможно, виной тому было миндальное пирожное, которым угостила ее кухарка по имени Партридж.
Роуз приподняла голову от подушки. Глаза у нее были все еще сонными.
– Хорошо вам спалось, мисс Роуз? – спросила Лили, переходя на «вы».
Роуз кивнула.
– Этта рассказала мне сказку, мистер Сопелкин убаюкал меня мурлыканьем, а Мэгги сказала, что ей здесь нравится.
– Вот и славно. Не хотите ли почистить перышки перед ужином? Я не знаю, где его накрывают, но вы, должно быть, сильно проголодались.
Роуз задумчиво наморщила лоб.
– Вообще-то, я не очень голодна. Я попила чаю, когда приехала. С герцогом. К чаю были миндальные пирожные.
Все как в готическом романе. Чай с герцогом, пожирателем дамских сердец.
– Завтра мы поедем покупать новую одежду.
Роуз состроила недовольную рожицу.
– Не люблю ходить за покупками. Можно мне остаться здесь с мистером Сопелкиным?
«И отдать мое сердце на съедение герцогу Сердцееду?»
– Завтра будет видно, – бодрым голосом сказала Лили. – Посмотрим, какое у вас будет настроение. Сегодня был трудный день. – Лили запнулась перед словом «трудный». С одной стороны, ей не хотелось лишний раз напоминать о печальных обстоятельствах, приведших Роуз в этот дом, с другой – она хотела дать девочке понять, что готова ее выслушать, поддержать и утешить, если она того хочет.
– Да, так и есть, – кивнула Роуз, словно в подтверждение чего-то само собой разумеющегося.
