– Если позволите, ваша светлость. – Камердинер смахнул с его плеча невидимую пылинку и отступил на шаг назад, любуясь плодами своего труда. – Позвольте заметить, ваша светлость, вы выглядите превосходно. Я бы сказал – идеально для предстоящего вечера.
Превосходно. Идеально. Попросту никак, то есть скучно и неинтересно.
После того как Лашем сбежал из Национальной галереи, он несколько часов пытался найти успокоение в делах по управлению его огромными герцогскими владениями. Затем обсуждал с поваром детали праздничного обеда, который он давал членам палаты лордов в честь принятия какого-то закона. Отдыхая, попил в одиночестве чай в библиотеке наедине со своими книгами и мыслями.
Скучно и неинтересно. Он даже одевался так, как принято – прилично и величественно, но он не обольщался на свой счет, от его облика так и веяло скукой.
Разве нельзя было вести себя свободнее, найти занятия хотя бы чуть-чуть поинтереснее? При этом он, конечно, не собирался пренебрегать своими обязанностями, но ведь об этом же Маргарет и говорила ему?
Нет, ему было как-то неудобно и неловко идти на сближение с ней, особенно сейчас, когда он так откровенно сказал ей о том, что с ней не согласен.
Лашем хотел попросить у нее извинения, но не знал, как лучше это сделать. Как-то не хотелось признаваться в том, что он был не совсем прав, да, он был скорее не прав, чем прав. Лашем даже улыбнулся про себя, заметив легкую иронию в своей формулировке: он теперь ясно видел оттенки серого в своей неправоте. Кроме того, он сомневался, что сумеет объясниться должным образом, так, чтобы его положение не стало еще хуже.
Особенно если учесть ее искусство владения словом. Она ведь была автором нескольких романов, причем очень популярных романов. До их личной встречи он читал кое-что из ее сочинений, причем ее художественный вымысел помогал ему временно отвлечься от повседневных забот и тревог.
Что можно было ей сказать такого, как ей объяснить?.. Лашем задумался. Искусство слова, литература были ее стихией, в которой она чувствовала себя как рыба в воде.
Как он ни старался, он никак не мог подобрать нужных слов. Ничего у него не выходило.
– Добрый вечер, ваша светлость.
– Добрый вечер, милорд. Приятный вечер, вы не находите?
– Очень приятный. Прошу извинить меня, мне не терпится отведать несколько пирожных, изготовленных леди Марчем.
– Конечно, зачем лишать себя такого удовольствия.
Лашем стоял, как обычно, чуть в стороне, с краю бального зала, рассеянно поглядывая поверх голов, не желая ни с кем встречаться взглядом. Впрочем, он всегда был готов ответить на приветствие. К счастью, его находили скучным и нелюдимым, он же, в свою очередь, считал скучными тех, кто его окружал, он был вежлив с ними, и только. В итоге герцога Лашема обходили стороной.
Он не мог избежать выездов в свет. Лашем когда-то к своему ужасу понял, что его приятели лорды готовы поддержать тот или иной законопроект, только если они близко знакомы с тем, кто его продвигал. Но на этот раз был принят закон, и неплохой закон, и Лашем чувствовал, что ему нельзя оставаться дома, да ему и не хотелось выглядеть эгоистом.
Вот поэтому он приехал на вечер ровно на полчаса позже официального начала; обменялся вежливыми фразами с хозяином и хозяйкой, потом отведал довольно слабенького пунша, кивая всем знакомым, кто попадался ему на глаза. Все это заняло всего лишь четверть часа. Для того чтобы не выглядеть грубым и бестактным, ему нужно было пробыть на вечере еще минут двадцать.
