Приятели—воины, что бились рядом, подошли к Норману, и первый сочувственно спросил:
– Что, парень, первый бой у тебя?
– Ага, – выдавил он.
Во рту пересохло, и язык с трудом шевелился.
– Не боись, это всего лишь люди. Они не сильнее и не быстрее тебя, так что отбиться есть шанс.
Вечером того же дня, Норман встретил Клода и Жанна в таверне "Рваный барабан". Он хотел забыть ужас, который пережил во время штурма.
– О! Смотри, Клод, это тот самый не очень отважный ополченец, который стоял с нами.
– Парень, давай к нам садись.
Несмотря на свой суровый вид, войны оказались общительными и дружелюбными. Норман узнал, что они не жители Вайриха, а заехали по делам, но осада заперла их в городе. Чтобы не сидеть без дела, они решили вступить в ополчение.
Слегка подвыпив, Норман рассказал о себе и о том, как своенравна судьба. Он же хотел никогда не брать в руки оружие, но сегодня сам стрелял в живых людей.
– А вот скажи мне, парень, зачем ты вообще в ополчение вступил? – спросил Жан.
– Как зачем? – удивился Норман. – Враг пришёл к стенам моего города, разве можно не защищать его?
– Ещё как можно, магистрат не объявлял о всеобщей мобилизации горожан, и в ополчение принимают только добровольцев. Я тут прикинул, большинство таких, как ты, "мирняков", не пожелали браться за оружие.
Норман рассеянно похлопал глазами.
– Так-то… – сказал Клод, неспеша потягивая вино.
А Жан, помолчав, решил всё же добиться ответа от Нормана.
– Так зачем ты, неумеха, полез на стены, когда тебя там вмиг могут убить?
Норман задумался и не мог подобрать слов для ответа. Пока он размышлял, его новые знакомые не приставали к нему с разговорами и стали обсуждать какие-то свои темы. Молодой человек осознавал, что от него, как от воина, пользы немного, но сдать оружие и просто ждать развязки осады он не мог.
Поразмышляв ещё, Норман попробовал объяснить новым знакомым свои мотивы. Выходило сбивчиво и сумбурно, но войны слушали его, не перебивая. Когда Норман замолчал, Жан сказал:
– Правильно, приятель, негоже мужчине отсиживаться в стороне, когда враг пришёл грабить твою страну и насиловать твоих баб.
Эта беседа несколько успокоила Нормана. Он перестал чувствовать тревожность, поднимаясь дежурить на стену. Он понимал, что поступает правильно.
У такого большого города, как Вайрих, вскоре могли возникнуть проблемы с продовольствием и боеприпасами, но река Струя позволяла кораблям с провиантом и боеприпасами беспрепятственно подходить к городу.
Осада Вайриха затягивалась, попытки штурма, диверсии и вылазки с обеих сторон стали обычным делом. Норман, выжимая спусковую скобу своего арбалета, перестал испытывать душевный трепет. Когда для многих осада стала рутиной, все изменилось – враг начал использовать камнеметные машины. Огромные камни перелетали через стены, приземляясь в городе, они разрушали здания и убивали людей.
Противостояние вышло на новый уровень – количество убитых с обеих сторон росло. Защитники организовывали вылазки, первостепенной целью которых были, конечно, камнеметные машины, но пока не удавалось их повредить или уничтожить. Атакующие пытались прорыть подкоп, но местный каменистый грунт не позволил этого сделать. После одного из массированных обстрелов города, Норману пришлось вернуться жить в старую квартиру. В небе еще дважды видели Тамерис верхом на драконе – видимо, бывшая горожанка проводила разведку. По реке с провизией поступали и новости, вселяющие в сердца защитников надежду: атакующий порыв врага на севере был сбит, и Андор перешел в контрнаступление.
