– Нет! – откликается тот самый Кузевич, чемпион по многоборью. – Они случайно же собрались на остановке. И недолго там стоят. Значит – не общество. Класс – общество, спортивная команда тоже… Где у каждого своя роль и все связаны между собой долгое время, вот!
– То есть для появления общества должны сформироваться устойчивые долговременные связи и появиться распределение ролей, да? От-ли-чно! – Жестом фокусника открываю доску, и они видят всю эту мешанину из слов, с факелом, фонарем, спичками, аптечкой и прочими сигнальными ракетами. – Теперь представьте: вы все, весь ваш класс, летит на воздушном шаре, или там – на дирижабле, над океаном. Шторм, буря, шар порвался, из него выходит воздух, вам нужно долететь до берега – до него километра два, там необитаемый остров. Нужно облегчить корзину, за пять минут выбросить лишнее. Давайте, быстро, быстро надо решать, а то утонете все! Что бросаем?
После полуминутной заминки понеслось:
– Ляшкова бросаем, он самый толстый! – орали наиболее маскулинные.
– На фиг нам противогаз? – возмущался единственный снага в классе.
– Бутыль с водой кидаем! – предлагал Ляшков.
– Себя кидай, вдруг там пресной воды нет? – парировал Кузевич.
Знаете, как могут орать двадцать четыре десятиклассника? Вот так они и орали друг на друга, раздухарились. А я смотрел и замечал: Кузевича слушают, но он не очень инициативный. Черноглазый пацан на последней парте – его Вадим зовут – явно имеет группу поддержки из четырех парней из небогатых семей, они вместе стебутся над толстым Ляшковым в очках, но тот спуску им не дает, не фрик ни разу, довольно умный, веселый. Из девчонок явно выделяются две подружки: одна с розовыми, другая с голубыми волосами – интеллектом не блещут, но очевидно – активистки, артистки и все такое. А вот отличница Анастасия Легенькая, которая с Кузевичем флаг поднимала, помалкивает и больше на меня смотрит, чем на одноклассников.
В какой-то момент этот самый Ляшков выскочил к доске и, прислушиваясь то к одному, то к другому мнению, принялся вычеркивать вещи из списка. Наконец спустя шесть минут на доске было вычеркнуто все, кроме спичек, радиоприемника и сигнальной ракетницы.
– Вот! – утерся вспотевший Ляшков и измазал лоб в мелу. – Нормально? Спички – чтоб костёр зажечь, согреться, сигнал подадим ракетницей, ну, и радиоприемник… Тоже сигнал подадим, в эфир. Кто-то нас да заберет!
– Сигнал передаётся передатчиком, – подала голос Легенькая. – Но музычку ты послушать сможешь, Юра.
– Блин, – расстроился Кузевич. – Это я затупил, а не Ляшков. Приемник… Передатчик. Вот засада! Георгий Серафимович, так что, нормально мы долетели?.. Мы ж и без передатчика, в принципе, в порядке будем!
– Не-а, – сказал я. – Вы все утонули, пока ругались. Шесть минут прошло. Буль-буль.
Класс загудел раздосадованно. Им явно не хотелось «буль-буль».
– А в чем смысл всего этого? – спросила умненькая Легенькая. – Получается, вообще не важно, что вы написали на доске? Могли написать вместо ракетницы и мачете, например, футбольный мяч и яблочную пастилу? Это какой-то ваш приемчик, манипуляция?
– О-о-о-о, – обрадовался я. – У нас претендент на десятку. На первом же уроке, надо же! Точно – поставлю, только доведите ваше умозаключение до конца. Итак, госпожа Легенькая, зачем я это сделал? Зачем эта игра?
– Вы хотели показать, что у нас нет согласия в классе. Что у нас не общество, а племя диких обезьян, – выдал Вадим, опережая одноклассницу. – Это мы и без вас знаем, нам классуха постоянно так говорит.
