Между тем, его мать уже возилась на кухне, гремя кастрюлями и тарелками, попеременно, то открывая, то закрывая холодильник и каждый раз вытаскивая из него что-то новое. Она, ещё совсем не старая, в меру упитанная женщина с черной култышкой на голове, резво управлялась своими мозолистыми руками, добавляя разные ингредиенты в суп. Из гостиной доносились шумные оживлённые разговоры, часто прерываемые смехом. Денис направился к дверям той комнаты, чётко понимая, что так оно и заведено, и уже через секунду услышал громкий возглас, посвящённый ему.
– Посмотрите, кто пришёл! – сказал глава семейства и по совместительству отец Дениса – Маслов Михаил Иванович, отчего все остальные четыре пары глаз уставились на него. – Дениска! Проходи! Мы как раз с Пашей тебя упоминали, – произнёс он имя мужчины, который сидел на диване, раздвинув ноги, и со своей улыбкой, в которой чётко виднелся золотой зуб, довольно смотрел на застывшего у дверей Дениса. Маленькая женщина, жена упомянутого Паши, тоже повернула свою беленькую голову в его сторону и красным от помады ртом восхищённо произнесла:
– До чего же вырос! Каким стал высоким! Настоящим мужчиной! – она отодвинулась для вида на диване, на котором места и так хватало, и побудительно сказала:
– Проходи, присаживайся. Чего же в дверях застрял? Давненько мы тебя не видели.
Довольно молодого вида парень, также находившийся в этой комнате, первым подал руку Денису для приветственного рукопожатия. Светлая девочка восьми лет ни на секунду не отпускала рукав своей мамы, лишь любопытными глазами оглядывала нового для неё Дениса.
– Прошу к столу! – прозвучал с кухни звонкий голос его матери, нарушивший на минуту наступившую тишину.
Стол был завален всякими угощениями. По случаю приезда гостей хозяйка этого дома, чопорная Лидия Ивановна, вытащила из шкафа дорогой праздничный сервиз. Изысканная посуда, так долго ждавшая своего часа, блестела на столе не то своей белизной, не то небезызвестным золотым узором – кобальтовой сеткой. Лидия Ивановна чрезмерно гордилась этим сервизом, какой с трудом отхватил её свекор в неразборчивые времена и подарил молодожёнам на свадьбу. Она доставала его не для всех, а только для тех избранных, кто его ещё не видел. Теперь в этих тарелках дымились горячие отварные щи, а в фарфоровых чашках был разлит крепкий чай. Посередине стола лежала живая когда-то, но теперь запечённая в духовке курица с приправами и аппетитно пахла. Дополнял картину наспех приготовленный овощной салат и помещённые в блюдце исключительно для красоты – разнообразные конфеты и фрукты. Ну а в середине величаво томилась весёлая бутыль с прозрачной жидкостью, которую Лидия Ивановна разлила всем, кроме светлой Анютки по стопкам.
– Красивая посуда! – оценила белокурая гостья. – Это же самый, что ни есть антиквариат! В наше время настоящей ценностью был такой сервиз!
– Ну что вы, Нина, какой антиквариат? Этот милый сервиз нам Пётр Сергеевич на нашу с Мишей свадьбу подарил, – она заулыбалась во время этих слов, довольная, что гости оценили её фарфоровую гордость.
Все принялись за вкусное угощение. Даже маленькая Анютка сидела, свесив ноги, и долго дула на большую ложку с горячим супом.
– Как много ты приготовила, Лида, да ещё так вкусно, – начал расхваливать хозяйку гость. – Откормишь нас здесь! Мы ведь не голодные к вам приехали.
– Ничего, ничего, ешьте. Вон, Саше нужно много питаться. Он у нас молодой организм.
