Как стать леди - страница 20

В момент появления своей подопечной она сидела в кресле неподалеку от лорда Уолдерхерста и заметила, что он действительно был слегка поражен появлением леди Агаты. Монокль выпал у него из глаза, он подцепил его за шнурок и вставил обратно.

– Психея! – негромко воскликнул он, видимо, желая одним словом выразить свое мнение. – Психея!

Сказал он это скорее себе, чем Эмили или кому-то еще. Восклицание было удивленно-одобряющим, впрочем, особым энтузиазмом не отмеченным. После чего он весь вечер беседовал исключительно с леди Агатой.

Перед сном Эмили зашла к леди Агате, которая выглядела слегка взволнованной.

– В чем вы собираетесь пойти на завтрашний праздник?

– В белом муслиновом с кружевами, в той моей большой шляпе, с белым зонтиком и в белых ботинках, – ответила леди Агата. Было видно, что она нервничает, на ее щеках проступили красные пятна.

– А что у вас на завтрашний вечер?

– У меня есть бледно-голубое… Вы не присядете, дорогая мисс Фокс-Ситон?

– Нам обеим пора спать. Вы не должны выглядеть усталой.

Однако, заметив мольбу в глазах девушки, Эмили все-таки уступила и села.

С вечерней почтой пришло письмо с Керзон-стрит, еще более грустное, чем прежние. Леди Клерауэй вся извелась от материнского волнения, что было вполне понятно и даже довольно трогательно. Портниха подала на них в суд. Эта история, конечно же, попадет в газеты.

«Если не произойдет чего-нибудь, что сможет это как-то оттянуть, нам придется всем срочно возвращаться в замок Клер. И тогда все будет кончено. После этого никого из девочек уже нельзя будет вывозить. Они такого не любят», – писала леди Клерауэй.

Под «они» подразумевались, несомненно, те, кто задавали тон в лондонском свете.

– Вернуться в замок Клер, – дрожащим голосом произнесла леди Агата, – это все равно, что быть приговоренной к голодной смерти. Аликс, Хильда, Миллисент, Ева и я будем медленно умирать от голода, лишенные всего того, что делает жизнь девушки, рожденной в определенном сословии, хоть сколько-нибудь сносной. И даже если в ближайшие три или четыре года случится чудо, все равно для четверых из нас это будет слишком поздно – поздно даже для Евы. Тех, кто уезжает из Лондона, сразу забывают. Люди не могут не забывать. Да и как не забывать, если каждый год в свете появляются толпы новых девушек?

Эмили поспешила ее разуверить. Она была искренне убеждена, что им не придется возвращаться в замок Клер. Со всей присущей ей деликатностью она постаралась подарить леди Агате надежду, рассказав, какой эффект произвели серебряные бабочки.

– Полагаю, именно из-за бабочек лорд Уолдерхерст, увидев вас, сказал: «Психея! Психея!», – добавила она как бы между прочим.

– Правда?! – воскликнула леди Агата и тут же устыдилась своего восклицания.

– Да, – ответила Эмили, тактично напустив на себя самый равнодушный вид. – В черном вы выглядите такой неземной, такой воздушной, кажется, что еще немного – и вы улетите. Ну а сейчас вам пора спать.

Леди Агата проводила Эмили до дверей, пожелала ей спокойной ночи и тоненьким голоском добавила:

– О, мисс Фокс-Ситон! Вы так добры!

В глазах леди Агаты стояли слезы.

Когда на следующее утро мисс Фокс-Ситон вышла в парк, здесь уже вовсю кипела работа. Расставлялись столы, к навесу, где должны были готовить чай, подносились корзины с хлебом, пирогами и сладостями. Настроение у рабочих было хорошее, они приветствовали Эмили, приподнимая шляпы, а женщины из обслуги ласково ей улыбались. Все они на собственном опыте убедились в ее дружелюбии и в том, что она с честью выполняла обязанности представительницы ее светлости.