– Ладно, извини. Курить ещё не бросил? – попытался Василич сменить тему
– Курю пока, – буркнул Саня.
– Тогда держи. Будем считать, что это тебе «за ноги»!
Если бы не прежнее знакомство, то это можно было бы расценить как проверку способности зэка идти на контакт. Саня слышал, что на эту удочку попался не один простачок.
И старлей протянул ему пачку сигарет без фильтра:
– Ты же знаешь – я и сам курю, но с гадостью этой надо завязывать!
– Не получается пока, – буркнул Саня, хотя на тот момент он и не собирался бросать курить.
– Это ты просто не захотел ещё по-настоящему. Придёт время – и всё у тебя получится. Я верю в твои способности. А пока, на вот, держи – и опер протянул ему с десяток карамелек. – Это намного полезней! Да и на какое-то время отвлечёшься от курения. А там глядишь – и бросишь это грязное дело!..
Поговорили ещё немного на отвлечённые темы, а потом Саня забрал требуемые бумаги и отнёс их на барак. Но с Василичем он не переставал встречаться. В основном для канцелярской работы, которой и у оперов было более чем достаточно, и одному Василичу было не справиться. Вот Саша и помогал, чем мог. Тем более, что в ответ опер всегда баловал его чаем или сигаретами, таким образом значительно помогая сводить концы с концами. А что думали о таком сотрудничестве зэки… конечно, те, что явно или тайно были склонны к стукачеству (а таких здесь было более чем достаточно!), за спиной Сани нашёптывали, что и он такой же. Но ему на это было наплевать – ведь он хотя бы раз в неделю имел возможность несколько часов, на которые он по ночам приходил поработать к Василичу, побыть вне этого стада. Да и работа, объединявшая их, для Сани была не в тягость. Она давно уже, ещё с малолетки, стала его хлебом в «местах, не столь отдалённых», а кроме того, часто доставляла немалое удовольствие. Саня понимал, конечно, что не лучший вариант – быть самым умным бараном в стаде, которое гонят на убой, но… он ведь и правда по чьей-то воле оказался в стаде. А утешаться можно уже тем, что не он один такой умный и хороший. Встречаются экземпляры и умней, и лучше, но сидят в той же луже..
Но проще об этом не думать, а просто добросовестно заниматься своей работой.
Впрочем, случались и курьёзы – приходит однажды он по отбою к кабинету Василича, а там очередь, как в мавзолее – местные сексоты спешили продать оперу свои «шкурки».
Однажды Василич попросил:
– Саня, выручай! Есть тут у меня один принципиальный «агент» – приходит и сдаёт «шкурки» едва ли не ежедневно, но писать доносы стесняется, паразит.
– А я тут при чём? – не понял Саня.
– Да ни при чём. Но от меня ведь требуют и письменные донесения для отчёта. Вот я и хотел тебя спросить – не согласишься ты под мою диктовку написать несколько таких «писулек», – интонация Василича была одновременно и вопросительной и утверждающей.
– Да я не знаю… – Саня засомневался – и Василичу не хотелось отказывать, и почерк свой, который был известен половине зоны – по крайней мере тем, кто более-менее дружил с грамотой, не хотелось засвечивать в доносах…
– Не переживай, – Василич, казалось, догадался о его сомнениях, – этих бумажек никто кроме «хозяина» и начальника оперчасти не увидит. И потом, твоя миссия состоит только в привычном для тебя деле – писать…
В общем, доверие к человеку пересилило и теперь приходилось ещё и такие бумажки писать время от времени – чужие доносы. Опер пытался перевести Саню на «следующую ступень», время от времени спрашивая как бы невзначай о делах на бараке. Но продавать своих соседей, хоть большая половина из них была кончеными людьми, Сане и в голову не приходило и он отмалчивался, ссылаясь на то, что за обилием работы ему некогда смотреть по сторонам.
