Внутри город был всё из того же камня: и дома, и лавки и, кажется, даже мостовая. Но, как ни странно, город не выглядел мрачно. В окнах пестрели веселые занавесочки, всюду, куда ни глянь, стояли цветочки в клумбах, а посреди главной площади был весьма оригинальный фонтан. Помните скульптуру писающего мальчика? Так вот, тут было нечто похожее. Только вместо мальчика – конь, вставший на дыбы. Смотрелось это величественно и устрашающе, поскольку это был именно конь, а не лошадь. Ну, вы поняли… И, хотя я ни разу не знаток лошадей, но сильно сомневаюсь, что в реальных условиях кони справляют малую нужду в такой вот позе. Хотя бы потому, что при сильных порывах ветра, все брызги от фонтана летели прямо на коня. Но разве поспоришь со скульпутром? Он художник, он так видит. Конь, кстати, тоже был черный.
В целом, городок был не очень большим. Помимо самой крепости, что стеной опоясывала город, здесь было где-то около сотни домов, высотой в три-пять этажей. Видно было, что в каждом живёт не одна семья, а несколько. Что-то типа наших многоэтажек, но комфортнее и просторнее. И еще одна особенность: казалось, тут вовсе нет разделения на классы, поскольку все дома выглядели примерно одинаково. Не было убогих лачуг, но не было и дворцов. Словно тут жили только представители среднего класса. Однако нищета и тут была, в чём я убедилась, едва мы пришли на рынок.
Сам рынок располагался практически у самых ворот в город, но мы сперва прошлись по городу, а потом уже вернулись и зашли на рынок. Мне было интересно всё. Едва я вступила на территорию рынка, как мой взгляд прикипел к прилавку с манукой: то, что мне привезли, как дар, я уже схомячила, так что сегодня я определенно пополню запасы. Но не только я исходила слюной, глядя на прилавок: в том же направлении смотрели еще две пары голодных глаз на тощих чумазых мордахах. Это были двое оборвышей: один – лет девяти, другой – примерно пяти, не больше. Они стояли в нескольких шагах от меня, держались за руки и мысленно явно поедали мануку. Но вот старший отвёл глаза и встретился взглядом со мной. Толкнул младшего локтём, на что тот тоже обернулся и заметил нас с Мартой. А дальше эти два попрошайки стали кляньчить наперебой:
- Тётеньки, подайте на хлебушек! Мы кушать хотим! Подайте монетку!
В том, что дети голодны, я и так не сомневалась: это было заметно по их взглядам. Но, зная на примере наших попрошаек в метро, о том, какой это прибыльный бизнес, сильно сомневалась, что, даже дай мы им денег, они смогут купить себе еду. Скорее уж, у этих малявок отбирают весь заработок, оставляя лишь крохи, чтобы «работнички» не подохли с голоду. И этот беспредел творится на моих землях? Р-р-р-р! Пора навести тут порядок.
Да, я помню, что я злодейка. Я и не собиралась проявлять благотворительность, но и терпеть на своих землях откровенный бардак - не собиралась. Здесь может быть только одна злодейка – я. И если кто-то без моего разрешения, буквально у меня под носом, занимается преступной деятельностью, то я расцениваю это как плевок в лицо. Как явно высказанное неуважение к моей персоне. Совсем расслабились за сотню лет без Повелителя! Ничего, скоро они поймут, как всё изменилось.
- А скажите-ка, детки, - попыталась я ласково улыбнуться, отчего мелкота отшатнулась от меня, глядя испуганными глазами. Ну не гожусь я в няньки, кто бы спорил? Ладно, попробуем без улыбок, - скажите, вас много таких, голодных?
