Как стать знаменитым журналистом - страница 31

Последний феномен сохраняется и, я бы сказал, вновь расцветает в России. Если раньше у нас была партийная журналистика одного крыла – левая коммунистическая, что бы и кем бы ни вкладывалось в это понятие, то сейчас партийная журналистика может быть левой, правой, демократической, антидемократической (но при этом не коммунистической), клерикальной и так далее.

В лекции о соотношении свободы слова, корпоративных интересов журналистов и национальных интересов страны мы рассмотрим взаимодействие нескольких субъектов, уживающихся часто «внутри» одних и тех же людей:

• журналистов как носителей идеи свободы слова;

• журналистов, то есть конкретных людей, входящих в медиакорпорацию – газету, телеканал и в более широкую медиа-корпорацию или сообщество журналистов определенного города, определенного региона;

• журналистов как граждан своей страны и представителей рода «человек политический».

Придется, хотя это и неприятно, поговорить и о взаимодействии журналистики и пиара. Институт PR – «public relations», скромно называемый связью с общественностью, на самом деле представляет собой более сложный феномен – гибрид рекламы и пропаганды. Сейчас PR процветает во всех формах – от черного до абсолютно легального, и при этом исключительно негативно влияет на собственно журналистику.

Касаясь взаимодействия политической журналистики и политической элиты, я буду приводить примеры из опыта московской прессы – это та журналистика, которая мне лучше известна, тогда как региональную журналистику я почти не знаю. Впрочем, я полагаю, что самые сильные журналисты, образцовые и типичные в одном лице, сосредоточены в Москве – даже журналистика Санкт-Петербурга является провинциальной по отношению к московской.

Москва – это, безусловно, «большая деревня», если вспомнить классическое и очень точное определение первопрестольной столицы России. Я не знаю, когда это выражение появилось, но явно еще до Второй мировой войны, то есть и до теории всемирной деревни Маршалла Маклюэна. Так вот, в Москве, в этой большой деревне, по крайней мере, в политических кругах сложились действительно очень тесные связи – все друг друга знают. Когда молодой журналист входит в политическую журналистику, он начинает с самых простых вещей, например, с описания митингов оппозиции. Постепенно у него появляется все больше знакомств, он пробирается к самому верху, к элите. Так образуются цепочки взаимосвязей, взаимовлияний, личностных отношений между людьми, работающими в политике и работающими в журналистике.

Подобные взаимосвязи не всегда формальны – возникают дружеские, приятельские отношения, просто очень хорошие знакомства. Например, президент в зарубежные поездки берет с собой группу журналистов, как правило, одних и тех же. Также и с премьер-министром всегда ездит определенная группа журналистов, и с министром иностранных дел. Министры внутренних дел и обороны, как правило, работают со своими группами журналистов. Всюду возникают неформальные связи и более доверительные отношения: кто-то с кем-то делится чем-то сокровенным – тем, что обычно не выносится на страницы печати, но остается в памяти и сознании журналиста. Как пользоваться этой информацией? Можно ли то, что тебе рассказали в свободном разговоре в ходе таких поездок, использовать на страницах газет или нельзя? Это специальные вопросы, но есть и фундаментальный. Здесь имеет место проблема дружеского давления,