Как стать знаменитым журналистом - страница 53

В этом есть и позитивный смысл (дополнительная гарантия свободы журналистской работы), и негативный (индульгенция безответственности).

Эта максима, правда, имеет одно существенное исключение, поэтому его точная формулировка такова:

журналист неприкасаем, хотя и подсуден – в обществе, но не в своем средстве массовой информации.

Кстати, печальным следствием общественной неприкасаемости журналистов является то, что проблемы, возникающие с ними, порой решают физическим путем.

Высокая преждевременная смертность журналистов в конфликтогенных обществах (к которым пока относится и Россия) есть в этом смысле всего лишь профессиональный риск, плата за сохранение института свободы слова.

Этим не совсем оптимистическим замечанием закончу настоящую лекцию, дабы перейти к следующей, самой неинтересной для меня. А тема-то лекции – фундаментальная, можно сказать, актуальнейшая для России сегодня: свобода слова, свобода печати и свобода информации.

Но скажите мне, что может быть интересного для стоматолога в рассказах его пациентов о зубной боли, которой они мучаются. В тысячный раз стоматолог слышит эти стенания (вполне, возможно, искренние), но ни одной новой нотки, ни одного оригинального наблюдения… Тоска!

Кажется, Максим Горький, один из величайших русских писателей XX века, и тоже, кстати, журналист (феномен, о котором я еще расскажу в свое время), называл тоску зубной болью в сердце.

Повторюсь, хотя не люблю этого, но в данном случае считаю уместным, что ничего кроме профессиональной зубной боли в сердце не вызывает у меня необходимость рассказывать вам, уважаемые читатели, дорогие студенты и особенно любезные студентки, о свободе слова.

Воистину нет повести печальнее на свете, чем повесть о свободе и печати. Нет повести и яснее, банальней, очевидней. А повторять банальности – разве не тошно и не пошло само по себе. Но, увы, без этого в курсе теории и практики журналистики не обойтись. И хотя многое мною уже сказано в предыдущей лекции, осталось что и добавить.

Чтобы не столько облегчить, сколько облагородить свою задачу и сделать для себя более приятной запись этой лекции, воспользуюсь одним из любимейших моих журналистских приемов – изложу все необходимое в тезисах, опуская всюду, где они (хотя бы для меня) очевидны, доказательства, и необязательные, хотя и модные ныне в России рассуждения. И конечно же без всякого пафоса.

Тезисы о свободе печати

I. «Я не согласен с вашим мнением, но готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли его свободно высказывать» – этот афоризм Вольтера, на который любят ссылаться к месту и не к месту, конечно же является максималистским, то есть провозглашает идеал, а не норму и уж тем более не реальность.

ИСТОРИИ НЕ ИЗВЕСТЕН НИ ОДИН ПРИМЕР ТОГО, КОГДА КТО-ЛИБО ПОШЕЛ НА СМЕРТЬ СОБСТВЕННО ЗА СВОБОДУ СЛОВА, ТЕМ БОЛЕЕ ЗА ЧУЖУЮ. НЕ СДЕЛАЛ ЭТОГО И САМ ВОЛЬТЕР.

Люди осознанно идут на смерть за свою семью, свою родину, свою религию или идеологию, наконец – за свою свободу или за свою честь.

Сама по себе свобода слова не относится к настолько абсолютным и всеохватывающим ценностям, как пять перечисленных.

II. «Свобода печати в буржуазном обществе есть зависимость писателя (журналиста тож. – В.Т.) от денежного мешка» – а это утверждение Владимира Ленина. Оно также в определенной степени, но не в такой, как вольтеровское, является максималистским. Ибо на определенном этапе своего развития свобода слова и свобода печати, безусловно, входят в систему основных ценностей либеральной демократии (строя, который, в общем-то, существует сегодня и в России). Между тем, и к ленинскому определению стоит прислушаться.