Я схватила свои вещи и рванула из прачечной. Если поторопиться, то к возвращению главы клана у меня всяких посторонних предметов на пальцах не будет!
Но именно в этот момент колокольчики на двери звякнули, а потом бабулин голос сообщил:
– Дети, я дома.
Одновременно захотелось подбежать к ней и – спрятаться хоть где-нибудь. Ильса благородно выскочила вперёд, схватила Торви за руку и крикнула:
– Бабуля, мы тоже дома!
Мне досталось всё, что обручённые несли из прачечной, зато рук за вещами видно не было.
– Ильса, Торви, Улле, – перечислила бабушка наши имена, даже не сняв свой долгополый тулуп. – Где четвёртый?
Я застыла, словно налетев на стену.
– Какой четвёртый, бабушка? – вежливо уточнила Ильса.
– Ваш четвёртый приятель. Жених Улле, – исчерпывающе объяснила бабуля. – Он с вами всю дорогу из столицы тёрся. Куда дели парня?
– Это мой друг, – признался Торви с самоубийственной храбростью.
Впрочем, он у бабули в любимчиках, ему точно не влетит… А я-то хороша. С какой стати поверила, что косточка какой-то заморской яблони поможет дье Хальсвансону держать язык за зубами?
– Мне сейчас неважно, друг он тебе, сват или брат. Я спрашиваю, где он? – рявкнула бабуля своим особенным голосом, от которого хотелось встать по стойке смирно. – Бригит Ньёрре ходила встречать свекровь и видела, как вы вместе вышли из вагона. Золовка Фейле Вайделле вас всех ещё в столице заприметила, а диса Петерсон смотрела из окна на вашу прогулку по перрону в Хемброке. Я уж не говорю про Хейтвассонов, которые возили детей в прянично-леденцовый тур.
А я думала, что единственная наша проблема – дье сосед. Да тут почти полгорода свидетелей!
– Бабулечка, а ты не заругаешься? – тонким голоском спросила Ильса. – Хенрик хороший, но мы боялись, что ты будешь против, поэтому он остановился в домах на Холме.
– Да уж ясно, что без тебя не обошлось, – бабуля благодушно махнула ей рукой. – Но ты, Улле, меня разочаровала. Разве я не учила тебя, что хозяйка должна быть гостеприимной?
Я отмерла. Вдохнула и выдохнула. Кажется, она… не сердится? И про кольцо можно временно забыть? Пока я открывала рот, чтобы ответить, бабуля окинула нас взглядом, качая головой, и сказала:
– Без жениха Улле ужинать не сядем.
– Ой, бабулечка, так мы сейчас за ним сбегаем, – обрадовалась Ильса, пока я лихорадочно соображала, как выкручиваться.
Надо сказать правду, что Хенрик никакой не жених, что он просто…
– Улле, не стой столбом, – подойдя чуть не вплотную, так, что я вдохнула её знакомый с детства запах – чистоты, овечьей шерсти и жареных пирожков, сказала бабуля. – Назвалась невестой – изволь представить парня семье.
– Бабуля, дело в том, что…
– Дело в том, – тут же перебила меня кузина, – что Хенрик – внук первого советника Бьёрнстона. Улле боялась, что…
– Что у нас нет подходящих условий для столь важной персоны? – грозно уточнила бабуля. – Так знал, небось, кого в невесты выбирал. Ничего, потерпит, не сахарный. А позорить меня перед первым советником – не сметь!
Вот теперь я окончательно поняла, в какую яму попала. Если не приведу в дом псевдожениха, бабушка не простит. У нас в Сальбьорге все чтут древние традиции, а уж не позвать гостя на празднование Йоля не просто нарушение законов гостеприимства, а настоящий позор!
Молча сложив чистую одежду на просторный стол, я шагнула к вешалке.
– Мать, вот вечно ты как великанский веник, – проворчал дядя Дьюри (конечно, всё семейство пряталось за дверью на кухню и слышало каждое слово). – Дети только приехали, а ты их опять из дому гонишь.
