Как убить свою семью - страница 19

встретил ее, прислонившись к стене, скрестив руки на груди и ухмыляясь. Я много раз видела эту ухмылку в прессе. Это почти его фирменное выражение лица. Сильное сочетание высокомерия и обаяния. Комбинация, приводящая в бешенство, ведь вы быстро понимаете – в случае с такими мужчинами высокомерие всегда берет верх, но к тому времени уже слишком поздно, потому что первоначальное впечатление опьяняет и его трудно забыть.

– Значит, ты не хочешь моего шампанского, но примешь мое приглашение? – он оглядел ее с ног до головы.

Честно говоря, я все еще осуждаю ее за то, что она не развернулась и не ушла в ту же секунду. Даже в возрасте девяти лет, когда мама рассказала мне об их первой встрече, я распознала жалкий и унизительный подкат. Я могла еще представить, что мой отец был бы каким-то мифическим персонажем, которого мы потеряли в результате героического поступка, но в тот момент эта немая догадка умерла. Мой отец был отстойным шарлатаном в дорогом костюме, и моя мать это проглотила.

Предполагаю, поначалу она была холодна и отшила его с какой-то резкой французской насмешкой, но даже если Мари так сделала, это все равно ничего не значило. На следующий день он узнал ее адрес и появился на кабриолете, заполненном цветами. Соседи по квартире разбудили маму, как немного позже рассказала мне Элен, поддразнивая ее по поводу британца в плоской кепке, который сигналил и мешал движению. Неделю спустя они полетели в Венецию на частном самолете. Он отвез ее на площадь Святого Марка выпить по коктейлю (так безвкусно, честно говоря) и признался в любви.

Экстравагантные проявления привязанности продолжались в течение следующих нескольких месяцев, пока они ходили по ресторанам, ночным клубам, которые оба любили, и гуляли в Гайд-парке по понедельникам. Ее барьеры были разрушены, она больше не относилась с осторожностью и презрением к лондонским мужчинам и их намерениям. Мари перестала так часто ходить на кастинги, предпочитая быть свободной на случай, если он позвонит. И он это делал. Но только с понедельника по пятницу, и он редко оставался с ней на ночь, ссылаясь на работу или пожилую мать.

У вас сейчас глаза закатились так сильно, что вы увидели собственный мозг? Ну да. Мы можем остановиться на глупом решении моей матери довериться мужчине, который носил ремни с большими пряжками и любил группу Dire Straits, или мы можем двигаться дальше. У меня не так много времени, чтобы разобраться в манипуляциях с его стороны или в ее наивности. Очевидно, отец был занят. Более того, женат, с ребенком и домом высоко на холме в Северном Лондоне с прислугой, двумя породистыми собаками, винным погребом, бассейном и еще несколькими акрами земли. Он был не просто связан обязательствами, он был прикован намертво.

Эту часть истории опустили, когда мне впервые рассказали о нем. Мари не виновата, что хотела о чем-то умолчать. Я бы в том возрасте все равно не поняла. Вместо этого мама пыталась объяснить, почему отец никогда не навещал меня, никогда не присылал подарки на день рождения, никогда не появлялся на родительском собрании. Поглаживая меня по руке, Мари сказала, что он участвовал в крупных, важных сделках, которые влияли на жизни тысяч людей, и поэтому он не мог с нами видеться. Он облетел весь мир, сказала Мари, он очень любил нас, и когда придет время, мы все будем вместе. Но тогда мы должны были позволить ему усердно работать и готовиться к воссоединению с семьей. Верила ли она сама в это? Я часто задавалась этим вопросом.