Я буквально заставила себя это сказать!
— Вообще-то, я тебя не отпускаю. Порядочные люди не бросают работу из-за мелочей. Я на тебя рассчитываю, тебя, Алёна, специально обучили, время потратили. Ты такой необязательный человек? — строго спросил Максим Вадимович. И сам же ответил: — Надеюсь, нет. Потому пока ты остаешься моим секретарем. А сейчас идем на кухню, жрать хочу.
Я фыркнула на это офигенно культурное «жрать хочу». Но спорить не стала — ни с тем, что мое увольнение не приняли, ни с тем, что на кухню мне вообще-то не нужно. Пошла за мужчиной как миленькая.
Как дура. Я полная дура! Профнепригодная охотница на мужчин!
Ничего, приеду, дам себе оплеуху, отвешу ментальных пинков по заднице, и утром глупости из головы выветрятся.
— Ну, продолжим, чем вы занимались с Алисой?
— Я же уже рассказала!
— А я тебе не поверил, — хмыкнул мужчина, разглядывая мои туфли. — Хм, какое интересное дизайнерское решение! — заметил он. — Рассказывай!
— Учила Алису говорить «вкусное кофе», «наложь на хлеб кепчук», «я всех победю»! Вот чем мы занимались, — расфырчалась я. — Три класса сельской школы, помните?
Максим откинул голову и расхохотался.
— Ты мне этот кофе не забудешь, да?
— И не прощу, — пробурчала я.
— Ладно. Видел я, чем вы с Алисой занимались. Ритуальные пляски, безумные прически, и… кстати, во что вы вырядились сегодня? Да-да, я видел, не смотри на меня так! Я работаю сутками, разумеется, в доме камеры, и я приглядываю за дочкой. Итак, что это было? Глазками не хлопаем — отвечаем!
Камеры у него, блин. Попадос.
— Я нашла новогоднюю мишуру, и мы с Алисой украсили некоторые вещи ею. Вы против?
— Нет. Теперь хоть понятен ваш безумный вид, — хохотнул он. — Но макияж-то зачем? Алиса маленькая, и я против…
— Она маленькая, но она девочка, — перебила я. — Простите, сейчас я влезу не в свое дело, и вы можете меня уволить! Но девочкам нравится макияж. Сейчас есть много детской косметики в наборах — купите ей: там лаки для ногтей, блески, тени, румяна, и так далее. Они гипоаллергенные, безвредные, а Алисе будет и приятно, и интересно. Потратьтесь на один такой набор, вместо того чтобы покупать еще одну розовую куклу или розового медведя, — под конец мой тон стал неодобрительным, что Максим не мог не заметить.
— Тебя забыл спросить! У Алисы есть всё. Она любит играть в куклы, и любит медведей.
— Не заметила её большой к ним любви. Максим… Вадимович, — я с запозданием добавила к его имени отчество, за что тут же отвесила себе мысленную затрещину, — да у меня в детстве был больший выбор игрушек, а я не росла в семье банкира! Простите, но это кошмар! Алиса уныло сидит среди кукол, медведей, и всё розовое. Она мало двигается, нашла себе увлечение — рисунки, так и это вы не поощряете.
— Я хвалю её!
— Сквозь зубы, — фыркнула я. — Ей нужно с друзьями играть. В развивашки, во всякие классики, считалочки разучивать. А ваша малышка сидит дома вся в розовом, и грустит так будто ей сто лет, и вся жизнь уже позади.
— Она видится с друзьями, — рыкнул босс. — Яна каждую неделю возит её на детские праздники и дни рождения, которые устраивают мои знакомые.
— И Алисе нравится? — я вскинула подбородок. — Она видится там со своими друзьями, или просто проводит время в незнакомой компании?
— Ты лезешь не в свое дело! — от души рявкнул Максим.
Лезу, да. И я сама бы на его месте меня послала. Как и моя сестра Женя послала бы любого, кто указывал бы ей на то, как мальчишек воспитывать. Сейчас мое хамство не наигранное, оно, как бы это ни звучало, искреннее. Да, искреннее хамство! Мне нравится Алиса, я понимаю, что она без матери растет, и… хочу помочь, пусть и советом.
