3 марта Воробьев пригласил Збарского в склеп осмотреть тело Ленина. Состояние лица изрядно напугало Воробьева, на лбу и темени были видны темно-бурые пятна, глазницы глубоко запали. Воробьев твердо решил ни в коем случае не предлагать своих услуг.
Во второй половине того же дня Воробьев был приглашен на совещание к наркому здравоохранения Н. А. Семашко. На совещании Воробьев предложил паллиативные меры: покрыть вазелином лицо и кисти рук, чтобы уменьшить процесс высыхания, и попытаться через кровеносные сосуды подлить бальзамирующую жидкость в тело. «Замораживание же, – заявил он, выполняя, видимо, обещание, данное Збарскому, – нежелательно, так как оно может ничего не дать и грозит разрывом тканей».
На этом совещании Савельев предложил сохранять тело в атмосфере азота в сочетании с охлаждением. Анатом Карузин считал необходимым немедленно извлечь внутренности и вставить в глазницы протезы. Предложение Савельева ввести в места западений масло-какао не встретило одобрения.
Поздно вечером этого же дня (3 марта) Збарский у себя дома пытался убедить Воробьева согласиться на бальзамирование тела Ленина. «Вы сумасшедший, – ответил Воробьев, – и можете себе ломать голову, если хотите. Что же касается меня, то об этом даже и речи не может быть. Я ни в коем случае на такое явно рискованное и безнадежное дело не пойду, а стать посмешищем среди ученых для меня неприемлемо. С другой стороны, вы забываете мое прошлое, которое большевики вспомнят, если будет неудача».
Конец ознакомительного фрагмента.
