– Зато теперь есть идея для новой песни! – сказал Михась.
– Это точно! – поддакнул Яков. – Такая история приключилась, что…
Его прервал Дрон.
– Не говори ему ничего, потом не интересно будет! Придет в трактир и услышит!
Прохор почесал затылок.
– Какие вы нудные со хмеля, не уж-то я тоже такой?! Спойте что ли.
Артисты переглянулись.
– Так нет инструментов-то, – развел руками Бал.
– Вы меня удивляете! – шут всплеснул руками. – Так давайте, я не прихотливый. Только не страшилки ваши, что-нибудь спокойное, умиротворяющее.
Рене начал тихонько насвистывать, Сандро застучал ладонями по телеге. Яков стал дергать оставшиеся струны своей мандолины. Мария достала из-под соломы серп и стала водить по нему своим смычком, который чудом уцелел, извлекая околомузыкальный звук. Получалось довольно-таки сносно. Михась потер нос, пожал плечами, мол, почему бы и нет, и запел.
Утренний рассвет, солнце поднималось над землей.
Просыпался лес, восхищаясь розовой зарей.
Над озером стоял, клубился белый туман,
в овраге под горою шелестела листва,
луч солнца улыбался и с росою играл.
Особенно прекрасны утром эти места.
Продолжение сна… Дивная пора.
Как божественна природа и проста!
В небе голубом облака плывут, как корабли.
Теплый ветерок мчится над поверхностью земли.
Еще не пробудились петухи в деревнях,
и рыбаков на озере пока не видать,
коровами истоптана трава на полях…
Как здорово, что здесь мне довелось побывать.
Продолжение сна… Дивная пора.
Как божественна природа и проста!
9– Ты чего это, ваше шутейшество?! – спросил Дрон, глядя на Прохора. Тот шмыгнул носом и смахнул со щеки набежавшую слезинку.
– Сам не знаю. Какой-то я в последнее время сентиментальный стал, расчувствовался малясь. Не обращайте внимания.
– Мы довели шута до слез! – ударил себя по ногам Бал. – Ха!
Даже кобыла заржала. Прохор смутился, покраснел, как помидор, и про себя подумал: хорошо, что писарь спит. Точно растрепал бы на весь дворец! Это бы серьезно подмочило репутацию. Смеяться над шутом позволено только Высочайшим особам, остальным даже втихаря нельзя, а Прохор пока не давал даже малейшего повода хотя бы на ухмылку. Его боялись и правильно делали. В конце концов, он является одним из первых лиц государства и от его слова многое зависит. Король прислушивается к Прохору, поэтому неосторожная шутка в адрес любимца Генриха может привести весельчака к потере благосклонности сюзерена. Это в лучшем случае. За артистов Прохор не переживал, свои в доску, и язык за зубами держать умеют.
– Забыли! – нахмурился рыжий балагур и все молча подчинились. – Что нового за пределами столицы?
– Да ничего особенного, если не считать этого, как его там… – Рене приподнял повязку, почесал абсолютно здоровый глаз, что скрывался под ней, и вернул на место. – Искричество, что ли…
– Электричество, неуч! – дал ему подзатыльник Михась.
– Ну да, – хмыкнул возница. – Повезло жителям Плугов: никаких тебе дров. Масла не надо, фитилей тоже. Главное жилы не трогать, а то дух вышибет. У них уже двоих поросей убило, а бычку оторвало эти самые. Не может он больше, в общем. Жилы-то были древесной корой обложены и закопаны, но свиньи разрыли яму, и на тебе.
Прохор сделал вид, что очень заинтересовался, сам же прикидывал, почему мастер провел свет в деревню, находящуюся в десятках верст от столицы, а в замок никак не сподобится?! Он не удивился бы, если узнал, что Даниэль там наладил и воду в каждую избу, хотя почти все села в округе и так стоят на реках. Сто шагов с ведром не трудно пройти.
