Как выжить евреям - страница 3

Нельзя не упомянуть также о израильтянах-антисионистах и евреях-антисемитах. Постулируя свой либерализм, некоторые интеллектуалы еврейского происхождения вольно или невольно становятся глашатаями антисионизма и антиизраилизма. Так, лауреат Нобелевской премии Иешаягу Лейбович назвал солдат ЦАХАЛа «юдонацистами», а его внук-адвокат сравнил своего подзащитного – террориста Баргути – с борцом за свободу евреев Моисеем. Бывший профессор Хайфского университета Илан Паппэ обвиняет Израиль в аннексии чужих земель, апартеиде и этнической чистке в отношении арабов. Сионист левой ориентации писатель Амос Оз осуждает власти Израиля за недостаточную гибкость на переговорах с палестинцами. Американский финансист Джордж Сорос обвинил Израиль в росте антисемитизма в Европе из-за «преступлений евреев в Ливане и Газе» и спонсирует антиеврейские организации. Профессор Нью-Йоркского университета Норман Финкельман осуждает мировое еврейство за «пропаганду холокоста» в корыстных политических и финансовых целях.

Настрой неолибералов против Израиля независимо от их субъективных намерений объективно способствует разжиганию антисемитизма в мире. Социолог Шломо Эдельман утверждает: израильтянин, безудержно охаивающий политику своей страны, оказывается антипатриотом, а еврей в диаспоре, умышленно дискредитирующий Израиль, неизбежно становится антисемитом. С другой стороны, тот, кто апологетически оправдывает любые действия израильских властей, превращается в фанатичного еврейского националиста. Конечно, в свободном обществе каждый вправе критиковать свое или чужое правительство, но он должен отвечать за содержание и форму этой критики. Сознательное замалчивание или искажение событий прошлого и настоящего в жизни еврейства и его государства, ложные обобщения и бездоказательные выводы характерны как для «старых», так и для «новых» антисемитов.

Мы жили в стране, где почти открыто существовал государственный антисемитизм. Как следствие этого у многих советских евреев развилось качество, которое вряд ли нас украшает: мы утратили национальную солидарность, мы стыдились своей национальности и своих родителей, носивших исконно еврейские имена. Мы нарушали библейскую заповедь: чти отца твоего и мать твою. По возможности, мы русифицировали свои имена и отчества, а некоторым даже удавалось избавиться от «неблагозвучной» фамилии. В смешанных браках мы давали детям любую национальность, только бы не записать их евреями. Не удивительно, что после каждой переписи населения количество евреев уменьшалось. Это потом все вдруг вспомнили о своих еврейских корнях. Потеряв религию, мы утратили ту «непреклонную национальную гордость». Да и какими мы, собственно, были евреями, если не знали ни религии, ни культуры, ни обычаев, ни истории – ничего, что делает человека евреем. Почти все мы были «русскими», если не считать «самой малости»: той крови, что течет в наших жилах, да еще записи в пятой графе. По поводу принадлежности к еврейскому народу Борис Пастернак писал: «Что значит быть евреем? Для чего это существует, чем вознаграждается, чем оправдан этот безоружный вызов, ничего не приносящий, кроме горя?»

Исторически сложилось так, что, в отличие от других народов, мы, евреи, несем коллективную ответственность за реальные и вымышленные грехи каждого нашего соплеменника. Я всю жизнь ощущал, что по мне судят об остальных евреях и что по всем другим евреям судят обо мне. Поэтому каждый из нас, замышляя крупное или мелкое «прохиндейство», должен подумать не столько о последствиях для себя лично, сколько о последствиях для еврейского народа в целом.