Вопрос, на сколько времени хватит моего благотворного влияния на его поведение, пока остался открытым.
Будем смотреть.
Из книги следовало, что хороший маг-менталист, проведя определенную работу, мог понять, оказывалось ли на человека воздействие. Если кому-то стирали память, это тоже можно было выяснить. Но проводить такие процедуры должен был специально обученный маг высокого класса, которые и среди эльфов не очень-то часто встречаются.
Судя по тому, как выглядит Бораг, он не слишком высоко стоит на социальной лестнице, и вряд ли имеет в знакомых такого мага. Конечно, это тоже предположение, но выбора у меня особого-то и не было. Так что рискнем.
Отпустив Борага, я принялась за девушку. Пока управляющий мануфактурой под гипнозом разливался соловьем, я велела ему поднять бедняжку, уложить на стол, и осмотрела. Дыхание её было ровным, цвет лица – нормальным. Означает ли это, что обморок перешел в сон? Странно, что фиолетовый камень на всех действует по-разному: у Борага вызвал приступ откровенности, ее лишил сознания, а я и вовсе испытала головную боль. Которая, кстати, прошла после нажатия зеленого самоцвета.
О, может, его и на девушке испробовать?
Или… для начала стоит все же снять иллюзию страшного гоблина? А вдруг бедняжка упала в обморок вовсе не из-за фиолетового света, а потому что просто перепугалась?
Убедившись, что девушка спокойно дышит, и вообще выглядит так, будто спит, я отступила обратно в комнату с одеждой. Смотря в зеркало, принялась нажимать радужный камень в браслете. Вроде бы я сама пожелала превратиться в страшного мужчину – не чудище, конечно, но кто знает, как действует артефакт? И что нужно сделать для того, чтобы начать выглядеть как вдова купца, образ которой принимал папа-эльф для покупки здания?
Вокруг снова появилась белая дымка – помнится, в прошлый раз было также. Ну-с, посмотрим…
Боже, ну что это снова за страшилище?
Из зеркала на меня смотрела уродливая женщина: нос крючком, заплывшие водянистые глазки, все лицо в бородавках, пегие волосы с проседью и сгорбленная фигура – было ощущение, что кто-то специально создавал исключительно неприятный образ. Собственно, известно, кто – папа-эльф, больше некому. Вот только почему он выбрал для своей личины-прикрытия такую отталкивающую внешность? Ведь эту даму не захочешь – запомнишь, а примет для описания столько, что фоторобот может составить даже следователь-стажер…
Или ди Витари выбрал такой образ нарочно? Но зачем?!
Как же мне надоело пытаться понять, что к чему! Неужели гениальный артефактор, оставивший на легкомысленную дочь своё опасное наследство, не мог продумать такую простую вещь, как инструкция?
Ведь не мог же ди Витари не знать, что Валантэ совершенно не разбирается в его артефактах!
– А я все думаю, когда же ты обратишь на меня внимание! – раздалось откуда-то сверху ворчливое замечание.
Я медленно подняла голову, ожидая… да чего угодно! Перепугаться успела так, что сердце в пятки ушло.
На стеллаже сидел и глядел на меня маленький… грифон. Песочного окраса шерсти, с белыми перьями и острым клювом. С небольшого котика размером – то есть, по идее, детеныш. Я облегченно выдохнула – грифоны описывались в книге как плотоядные, да, но дружественно настроенные к эльфам полуразумные создания.
Вот только… грифоны не разговаривают, они общаются телепатически при помощи мыслеобразов. Их гортань просто не смогла бы воспроизвести человеческую речь.
