Вплоть до ликвидации всех народных заветов, как очагов власти и чрезмерного свободолюбия, клёвский городской Завет мог реально повлиять на утверждение или не утверждение части руководителей департаментов… Впрочем, в 1990-м году ещё не ввели такого понятия, как департамент. Существовали отделы и, соответственно, начальники отделов.
Многие депутаты были крайне недовольны работой именно тех сфер деятельности администрации, на которые мог повлиять: и образование не образовывало молодое поколение должным образом, и культура хромала на обе ноги, для маскировки и симметрии, и финансы «пели романсы» хрипло, не в тон и слишком тихо, а уж спорт совсем никуда не годился. Недостатки и в самом деле имелись, как во всяком живом организме. Депутаты, демонстрируя свою эрудицию, твердили, что «рыба гниёт с головы» и убеждали всех, и прежде всего себя: все изъяны – только от головы и есть – то есть, от неспособности голов – не так пахнут, а некоторые даже воняют, как и подобает гниющим.
Тут позволю себе вернуться к теме для более детального рассказа. Как и ныне, городской Завет имел постоянные депутатские комиссии. Разные. Одна из них занималась делами культуры и спорта, и возглавлял её автор сих строк. Сам напросился – никто за узду не вёл, хотя бы потому, что не было таковой. Руководство своё начал с изучения тем изнутри. Из отделов культуры и комитета спорта «не вылезал», со всеми, компетентными товарищами перезнакомился, вопросы задал, ответы получил. Ответы однообразные: руководство сменить непременно и срочно – не справляется. Мнение обсудили на комиссиях и судьбы всех четырёх «голов» были решены. Они слетели с плеч отделов на сессии городского Завета. Заметим, на всякий случай: не глава администрации убрал из мэрии тех, кто работал при прежней власти, а депутаты.
Быть «снятым» с руководящей работы для снимаемого и тошно, и больно, и горько. Горше всех досталось, наверное, заведующей городским отделом народного образования, или «гороно», Софье Николаевне Грушковой. Её отдел, по праву именно её отдел, признавался лучшим не только в районе, но и в области. Его руководительница, систематически, по заслугам и традиционно восхваляемая, даже в собственных глазах была сильным и компетентным в своём деле человеком. К трибуне шла женщина с достоинством не меньшим, чем член правительства. Отчитывалась уверенно и гордо. Назывались цифры и факты, говорящие об успехах «гороно» в ремонтах школ, классов, подготовке к учебному году и многих других хозяйственных делах. У наивных же депутатов сложилось впечатление дилетантское: говорит не педагог, не организатор воспитательной и учебной работы, а хозяйственник. Я внутренне усмехался кажущейся мне «некомпетентности» выступающего, но, в то же время, подумывал: может быть, я ещё чего-то не понимаю и чего-то не знаю, во что-то не вник. Ведь выступает человек, не первый год ведущий дело сложное и важное, и хорошо, по отзывам, ведущий… Но чьиотзывы-то были – партийного аппарата – специалиста втирать очки показухой… А работа школьников на уброке урожая вместо учёбы?.. Много чего у нас восхваляли, в том числе и «Славу КПСС», а довели страну до перестройки и до предела… И всё же… Перед выступлением Грушковой я твёрдо решил выступить и разгромить всю, как мне думалось, порочную систему образования. Пламя решения угасало по мере того, как на него «капали» слова заведующей «гороно».
