Но им уже наперерез спешил все в том же сером пиджачке, несмотря на жару, обмахиваясь смятой газетой, директор винзавода Григорий Львович Бойко.
– Ну что, пойдем осматривать наши владенья? – даже не поздоровавшись, предложил он. – А где ваш компаньон?
– Приболел, – соврал Сергей.
– Да, смелые вы, однако, ребята, – зачем -то сказал Григорий Львович и покосился на сумку с деньгами… – Ну что, пошли?
Крепкий мужик, смахивающий на Джина из восточной сказки: лысый, с усами, но в штанах и вышитой рубахе, со страшным скрипом открыл перед ними двери в святая святых – винохрнилище. Сергей, правда, успел до того, как ворота за ними захлопнулись, прочесть потрескавшуюся и некогда покрытую сусальным золотом табличку, сообщающую о том, что это хранилище – подарок строителей ДСУ № 5 славным виноделам Закарпатья. И что приурочен сей подарок к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина. Для пущей убедительности профиль вождя был обвит виноградной лозой. Завершала композицию античная амфора.
После уличной жары здесь было очень даже уютно. Смешавшиеся запахи благородных вин кружили голову, а огромные дубовые бочки одними своими названиями: «Роза Карпат», «Каберне», «Изабелла десертная» гипнотизировали и завораживали. Но Сергей старался держаться и даже пытался задавать своему провожатому какие-то, как ему казалось, умные вопросы. Дескать, а что это за подвал? Почему тут так влажно и холодно? И как долго и куда он тянется?
На что директор винзавода, как и подобает хозяину заведения, подробно и обстоятельно объяснял своему новому визави, что этот подвал зовется винохранилищем. Что прорыт он в скале метростроевцами аж на километр с гаком. И что именно вот такая высокая влажность и постоянная низкая температура создают идеальные условия для хранения вина и делают его по-настоящему благородным напитком. А не какой-то там бормотухой.
– А вот эта бочка, – директор ткнул пальцем в огромную металлическую емкость, – ее мы называем «ракета», вмещает аж 82 тонны вина!
– Ого! – удивился Сергей. – И впрямь на ракету похожа.
– А это и есть ракета, – улыбнулся Григорий Львович. – Нам ее космонавты подарили. За то, что мы их нашим особым красным вином снабжали.
– Спаивали?
– Да нет, – снова засмеялся директор, – исключительно в лечебных целях. Наше вино лучше любого из человека радиацию и всякую другую гадость выводит. – Последние слова он произнес как-то особенно возвышенно.
– И что ж вы в этой царь-бочке храните? – спросил его Сергей.
– Ничего не храним, – сразу же как-то сник Григорий Львович. – Ржавеет. Уже лет десять. С самой перестройки. Как вся эта антиалкогольная кампания началась. Скоро вообще наш завод развалится, – Григорий Львович словно забыл, с какой целью пригласил к себе гостя. Ему вдруг захотелось просто выговориться перед этим заезжим коммерсантом, рассказать о наболевшем. – Вон, на хоздворе видал наших ржавеющих монстров? Когда-то мы на этих комбайнах по полторы-две тыщи тонн винограда в сезон собирали. А сейчас стоят никому ненужные. Их уже и не завести… Запчастей нет. И всё так. А ведь когда-то наша продукция для государства стратегически важной была. А сейчас и государства нет. Одна табличка осталась… – Он ткнул рукой в прибитую к стене покосившуюся рамку с едва различимой надписью, датируемой то ли 1975, то ли 1976 годом, о признании продукции завода лучшей в СССР. И бережно поправил ее.
