– Какая авария имеется в виду?
– Волна.
– Простите?
– Я имею в виду аварию во время испытаний на Башне. Это случилось в 1996 году.
– Я помню эту аварию. Скажите, покойный Пачин присутствовал на Хоккайдо в момент аварии?
– Нет. Он остался в Академгородке.
– Где расположен Академгородок?
– Это возле Новосибирска. Там было наше общежитие.
– Что случилось потом?
– После аварии Пачин сказал, что не может это оставить и попытался устроится волонтёром. Ему дали академический отпуск, разрешили всё пересдать. Через год, когда я сдавал государственные экзамены, он, насколько я помню, бросил университет уже окончательно.
– Вы знали, что он вернулся на Хоккайдо?
– Не знал.
– Он интересовался политикой?
– Нет.
– Таким образом, его желание поехать в Югославию и принять участие в гражданской войне было вызвано не политическими причинами?
Я сглотнул. Её холодные глаза, казалось, смотрели мне в самое сердце.
– Я ничего об этом не знаю. Он не говорил ничего такого. А если и говорил, я не предал этому значения. Ну, вы понимаете, как это бывает? Он всегда с кем-то спорил, мы не обращали на это внимания.
– Понимаю.
– Ещё вопросы?
– Да. Были ли среди друзей покойного люди, которые бы интересовались политикой.
– Таких не помню.
– Я вам помогу. Например, ваш общий друг Антон Кэндзабурович Москаль-Ямамото состоял в Национал-Большевистской Партии Эдуарда Лимонова. А потом вступил в ЛДПР.
– Это не больше, чем шутка. Антону просто интересно, возьмут ли его. Я не знаю. Что он вам наплёл. Но я его друг, можете мне поверить. Я хорошо знаю Антона. Это не больше, чем ещё одна шутка.
Краболовка щёлкнула в кармане диктофоном.
– Благодарю за содействие,– сказала она.
– Хон де ии…
– Куда вы намерены отправиться сейчас?
– Домой, в Асибецу. Куда же ещё?
– Я полагаю, что вы могли бы отправиться в Саппоро.
– Зачем?
– У вас пересадка в Саппоро. Вы могли бы погулять по столице.
– Я знаю. Но в вашем же ведомстве мне посоветовали этого не делать.
– Обстоятельства изменились. Скажите, вы любите крабов?
– Они хорошие.
Краболовка подошла к двери и взялась за ручку.
– В Саппоро, за Ботаническим Садом, в одном здании с отелем Яёй, есть превосходный ресторан Банкири. Там подают бельгийские вафли и изумительных жареных крабов в сладкой панировке. Если вы купите билет и сядете на ближайший поезд,– она посмотрела на часики,– то часов в восемь успеете там отужинать.
Интересно, а если я приеду в этот Банкири и закажу вместо крабов суп-мисо – у мен получится отвертеться?
– Вы поедете со мной?– наугад спросил я.
– Я буду сопровождать до вокзала,– краболовка достала пачку синих “Peace” и затянулась,– Инкогнито, разумеется. Но поедете вы один.
– Почему?
– Это закрытая информация.
– А что, если я откажусь? Может, мне не хочется играть в ваши шпионские игры. Сейчас поеду на вокзал, куплю билет до Саппоро, а там пересяду на скорый до Асибецу. Что вы на это скажете?
– Это будет крайне неосмотрительно, товарищ Шубин.
– И вы вызовете меня снова?
– Это не так, товарищ Шубин. Мы будем действовать другим способом.
– Получается, за неявку в ресторан меня накажут?
– Это так, товерищ Шубин.
– Какое же наказание предусмотрено за саботаж жареных крабов?
– Это также закрытая информация, товарищ Шубин.
И открыл дверь
По стёртым ступенькам мы поднялись к дежурному. Тот без единого слова выпустил нас на мокрый асфальтовый двор.
