В тот год, когда тела жителей всей планеты оказались слишком уязвимы, Элла особенно много плакала, уставала и набирала вес.
Ты уже догадался, дорогой читатель, кто настоящий злодей в этой истории. Да, я была очень недовольна своей слабой и вредной служанкой Эллой Матвеевной. Но, конечно, не признавала свою ненависть, ведь хорошие девочки не злятся. Хороших девочек не бросают в больнице. Хорошие девочки очень требовательны к себе и к своему телу.
Когда мне исполнилось восемь лет, врачи сделали операцию и вылечили сердце Элле Матвеевне. Через два года сняли инвалидность, но не вылечили меня. Я оставалась напуганной, а значит, очень требовательной к нам, и ждала от Эллы подвоха, ведь головные боли с приступами тошноты не прекратились.
Последующие годы, когда я действительно хотела услышать Эллу Матвеевну, я обращалась к посредникам – врачам, их обследованиям и анализами. А Элла Матвеевна навострилась во вредности и по всем показателям была в норме. Приступы головной боли продолжались, а врачи считали меня симулянткой. А что я? Я училась ловить моменты и жить в перерывах между подставами Эллы Матвеевны, когда она мне хоть как-то служила. Моим девизом тогда была фраза: «Нет места грустным мыслям, это жизнь, наша операция нам слишком дорого стоила, чтобы тратить жизнь на грусть». И я натягивала улыбку от щеки до щеки на лице Эллы Матвеевны. Однажды девушка, ставшая для меня в будущем лучшей подругой, назвала эту улыбку спазмом лица, не догадываясь, насколько она была права. Лишь недавно я узнала, что человеческая эволюция создала улыбку из звериного оскала: «Смотри, у меня есть зубы, но сегодня я не хочу тебя укусить и поднимаю уголки губ наверх».
Элла Матвеевна скалила на меня зубы, грустила, скрывалась, болела, а я продолжала борьбу с ней за мои великие мечты.
Глава 3. Вторая причина моих проблем в тебе
При всей своей вредности это были далеко не все хлопоты, которые приносила мне моя непутевая служанка. Элла была слабая, сутулая девочка, не произносившая букву «Р», с огромными синяками под глазами, косолапая и зажатая. И это недоразумение умудрялось каким-то неимоверным образом привлекать мальчиков, парней, мужчин. Стоило нам пойти в подготовительную школу, и в четыре года у Эллы появилось сразу два, как говорила мама, кавалера. В пять лет за ней стал ухаживать новый мальчик, в шесть другой. В начальной школе было ещё двое, а сколько было тех, кто хотел начать общаться, но стеснялся. Затем средняя школа, старшие классы – вокруг Эллы Матвеевны всегда были какие-то талантливые и интересные парни.
Сначала я совсем не думала, почему они к нам тянутся, это было обычно, но потом оказалось, что так не у всех, и с вниманием мужчин приходит женская зависть.
Затем считала, что вокруг меня столько внимания, потому что они у меня списывали, я же умная, хороший компаньон и наставник. Но эту теорию разрушил один парень, «моя первая любовь», который принципиально не просил у меня помощи в учебе. И тогда стало очевидно, дело в Элле, в её вызывающих-призывающих глазах. Сейчас я знаю, что есть в этих глазах: «Я верю в тебя больше, чем кто-либо». Элла смотрит так на весь мир. «Я верю в тебя больше, чем кто-либо, ты делаешь для меня больше, чем я могу пожелать» – теперь так звучит эта формула.
Но когда я заметила эту силу Эллы – смотрит на парня на улице, а он начинает улыбаться, знакомиться и т.д. – мне было страшно. Это делало нас уязвимыми. Вдруг этот другой человек обидит нас, я не смогу защитить свою глупую служанку, а вдруг он разочаруется и бросит нас? Или – самое ужасное – что-нибудь с собой сделает. Тогда мне хотелось кричать всем тем, кто влюблялся в глаза Эллы: «Да вы, дураки, посмотрите на неё внимательнее! Она не такая! Она чудовище, у неё головные боли ночью и рвота, это мерзко! Во что вы влюбляетесь? Опомнитесь!»
