В западной культуре, к которой мы себя причисляем, отношение к физиологии организма, мягко сказать, стыдливое. Поесть-попить – ещё ничего, а вот пописать-покакать – уже стыдно. Киношные герои, например, никогда этого не делают. В туалет заходят только по сценарию. Сбежать, например, или «замочить» кого-нибудь. Как-то я попал на фестиваль рок-музыки. Стадион, сцена, палаточный городок… но нет оборудованных отхожих мест. Совсем нет. Организаторы не подумали, что любители рока могут ещё чего-то хотеть. Нужно ли говорить, что все кустики в округе были основательно загажены.
Эта стыдливость проявляется и в языке. Есть много синонимов слову «покакать», кроме самых грубых: сходить по большому, погадить, похезать, поставить мину, отложить личинку…
Вот эта культуральная стыдливость отражается и в структуре отхожих мест – уборных, сортиров, клозетов. Чаще они какие-то неудобные. Наспех и стыдливо сделанные. А верх этого творчества – унитаз – в течение долгого времени остаётся неизменным. Сливной бачок только переместился из-под потолка ему на плечи. Отчего пользоваться им стало ещё неудобнее. Попробуйте попасть пальцем в кнопку, которая находится где-то у тебя за спиной. Мы пользуемся этим чудом цивилизации и не догадываемся, что может быть совсем по-другому.
В общественном туалете токийского аэропорта было чисто, пахло свежестью. Кроме меня здесь никого не было. Стояла непривычная тишина. Я открыл дверь в первую кабинку. Японский городовой! Их унитаз походил на привычного белого фаянсового друга как луноход на телегу. Общим было только углубление в центре с водой. И то здесь она была какая-то голубая. На плечах «лунохода» не было никакого бачка. Не было никаких приспособлений, к бачку прилагающихся. Не было кнопок, рычажков и свисающей сверху цепочки с ручкой. К унитазу прилагался пульт. Вернее, он был частью унитаза и находился удобно, справа от сидящего. Вообще-то я зашёл для другого, но очарование «лунохода» было такое, что захотелось присесть. Ободок унитаза оказался на удивление тёплым. А кнопка (кнопища!) слива располагалась непривычно удобно. На левой боковой стене туалета. Ещё снабжена красной стрелкой для непонятливых. Я не удержался и нажал на слив. Никаких брызг. Голубая жидкость спиралью ушла вниз. И на её место непонятно откуда пришла новая.
Кнопочек на пульте было много. На части из них кроме иероглифов были полупонятные рисунки. На одной из них – перевёрнутое сердце над фонтаном. Я нажал на неё и чуть не вскочил от струи жидкости снизу. Откуда что взялось! Оказывается, из-под ободка унитаза сзади высунулась телескопическая трубочка с дырочкой и бесстыдно поливает меня холодной водой. А кнопочки рядом подсказывают, что эту воду можно сделать теплее и напор меньше. На другую кнопочку, где силуэт женщины над фонтаном, нажимать не стал. Интуитивно догадался. Привлекла внимание кнопочка с нотами. Думаю, интересно, какую музыку слушают японцы в общественном туалете? Нажимаю и разочарованно слышу вместо чарующей восточной мелодии звуки сливаемой воды. Догадываюсь, что эта кнопка заглушает физиологические звуки организма при наличии человека в соседней кабинке и экономит воду. Остальное на пульте было непонятным.
Стал я стены рассматривать. Свободного места там не было. Антисептики, салфетки разнообразные, туалетная бумага, инструкция с иероглифами… Одно приспособление было непонятным. Пластмассовые трусы к стене прикручены. Потом по картинкам разобрался. Это для ребёнка место. Заходит, к примеру, мама с ребёнком непоседливым в туалет, засовывает его в эти трусы и спокойно делает свои дела. Ребёнок перед глазами, по соседним кабинкам не шастает. Стало понятно, что над унитазами в Японии целые творческие коллективы работают. Улыбнуло, как представил я планёрки в этих коллективах.
