Тут уже настала очередь Мири стушеваться. Все взгляды устремились на неё, даже Гвиневры. Блондинка растерялась, села обратно в кресло, и её лицо быстро залило краской.
– Я… Я… – попыталась открыться она и замолчала.
Обсуждение снова застопорилось. Повисла неловкая пауза.
– Так, ну что за дела?! – крикнула Биби, встав ногами на свой пуфик. – Что за сборище маленьких девочек?! Дамы, вы через опасное подземелье прошли, королевство спасли, а сейчас строите из себя стесняшек! Ну-ка! Смело и честно! Поднимите руки те, кто уже залез к Эдрику в постель! Кто успел переступить с ним ту самую черту?!
Первой взметнулась рука Кьяры – сразу после того, как закинула в рот полуорчихи очередной бутербродик. В следующую секунду Полночь с ехидной улыбочкой подняла над головой свой бокал. Поглядев на неё и вздохнув, Ольга тоже «проголосовала». Последней, сгорая от стыда, свою дрожащую ручку подняла Мирильда.
Вот и настал мой конец… Гвин смотрит на этот «парад признаний» шокированными глазами. Но не меньше вертикальным ладоням удивилась и Биби.
– Камни-валуны… На пару недель всего лишь оставили… А он уже их всех… – прошептала она и бухнулась попой обратно на пуфик. – Ну почему я, дура, тогда вернулась домой?! Надо было со всеми ехать в этот сраный Зельск!
Гномка схватилась на свои короткие волосы, и непонятно – шутит она или всерьёз расстроена тем, что осталась без интима со мной.
– Так, стоп. А почему эльфийка руку не подняла? – Полночь повернула голову в сторону молчаливой лучницы. – Я чувствовала на нём твой «лесной» запах, так что кончай строить из себя невинность.
– Я решила остаться в стороне, чтобы не ранить чувства принцессы, – вздохнула Шиель. – Ну раз вы решили её добить, то пожалуйста…
И она тоже подняла ладонь. Всего на пару секунд.
У Гвин даже приоткрылся рот от шока. Но ни одного слова из него не вылетело.
– Эльфийка! И ты туда же?! – выпалила вместо подруги Биби.
– Ну простите… Я тоже не святая… – угрюмо прокомментировала разведчица.
– Да тут и святая не святая! – гномка повернулась к жрице, которая до сих пор держит руку поднятой, а глаза закрытыми. – Мири! Ты что, распрощалась с невинностью?! А как же твой небесный дар?!
– С-сила Неба ос-сталась… – заикаясь, ответила бывшая монашка, приложив ладонь к груди. – Н-наша с Эдриком любовь такая чистая, что мой дар не исчез…
– Кьяра! А ты что – связала парня и изнасиловала его?! – не унимается Огневорот.
– Зачем же? Просто села сверху… – пожала плечами полуорчиха, а через секунду до неё дошло. – Погоди, ты щаз намекаешь, мол, я такая страшная, что он ни за что не стал бы любиться со мной по собственной воле?! Чтоб ты знала, я взяла его после того, как он меня поцеловал! В губы, как принято во всяких там принцессьих сказках!
Клыкастая воительница даже показала пальцем на свой рот для убедительности.
– А я так вообще отговаривала его влюбляться в меня, – с улыбкой сказала Полночь. – Разве мне, старой даме, нужно всё это ребячество? Я же только по кровушке. Но Эдрик был очень настойчив в своём желании заполучить меня. И, как оказалось, не зря – я ему такие штуки в постели показала, на которые вы, в принципе, не способны… О-хо-хо!
– Ну, Ольгу можно не спрашивать… – махнула рукой Биби. – Если он даже вампира заставил ноги раздвинуть, то покувыркаться со служанкой – это вообще как за здрасьте…
– А вот здесь я не стану молчать, госпожа Огневорот, – твёрдо сказала моя Оля. – Да, вы правы, нравы в нашем набожном королевстве такие, что «за здрасьте». Но господин Эдрик другой! В его нежных руках я чувствовала себя любимой женщиной, а не девицей для плотских утех. Он был так ласков и обходителен, что в какой-то момент я ощутила себя знатной госпожой в объятьях кавалера. Если бы все хозяева так любили своих служанок, то даже аристократки записывались бы в горничные!
