Результат всегда волшебный.
Следующей клиенткой была Вера. Лет тридцати. Высокая белокурая, с большими грустными глазами. Не успела сесть – сразу глаза ее наполнились слезами. Было понятно, что, то, с чем пришла поработать, очень болезненно…
Вера тихим голосом стала рассказывать, что все партнерские отношения заканчиваются одним и тем же. Вера слишком много отдает любви и заботы партнеру и, каждый раз партнер уходит со словами: «Я просто задыхаюсь от твоей опеки и заботы. Для меня это слишком.»
В расстановке заместитель Веры подходит к заместителю ее партнера, садится и садит рядом с собой заместителя ее партнера. Заместитель партнера отворачивается.
Татьяна, расстановщик, подходит к одной из гостей, которая не была назначена заместителем и спрашивает:
– «Ты что-то чувствуешь?»
– «Да, как только началась расстановка, у меня сначала замерзли ноги, потом руки, теперь спина – я постепенно замерзаю вся. И мне хочется лечь…»
– «Заходи в расстановку, пока просто как элемент системы» – пригласила Татьяна.
Девушка встает, неуверенно оглядывается и идет к заместителю Веры, ложится между ней и заместителем партнера в позе эмбриона. Заместитель Веры начинает гладить ее и ложится рядом.
В Роду Веры был непризнанный и неоплаканный неродившийся ребенок, (а может и несколько) с которым Вера неосознанно переплелась и пыталась разделить его судьбу, помня о нем через отказ от собственной жизни. Поэтому, энергии на свою собственную жизнь и на построение партнерских отношений у нее нет. Чаще у таких женщин партнерских отношений вообще нет.
У Веры партнеры приходили, вкладывались в отношения в одностороннем порядке и, вымотанные такой динамикой, просто уходили.
Я во все глаза смотрела, как заместители воспроизводят людей, симптомы, чувства… И опытный расстановщик читает и помогает Вере увидеть и разрешить то, что ее бессознательное показывает в поле.
Волшебство какое-то…
Расставили, увидели, признали, разделили – и Вера, выдохнув, уже вовсю улыбается и обнимает Татьяну.
Мы, счастливые, выходим на улицу, время уже 11 вечера. А мне не хочется домой. Мне хочется к маме. И к бабушке. Бабушка живет с мамой.
Дверь открыла мама. Уже готовая ко сну. Такая родная и уютная.
Удивилась:
– «Что это ты так припозднилась, Марусь?» – Сколько себя помню, дома называли меня Маруся.
– «Мам, а почему тогда вы меня Машей не назвали» – спросила я ее однажды…
– «Марией звали твою прабабушку, а называть детей в честь умерших – плохая примета.» – Вот такая логика.
В итоге, я все равно Маруся.
Послышались шаркающие шаги, на кухню тяжелой походкой вошла бабуля и со вздохом села в свое кресло.
– «Бабуля, а ты чего не спишь» – спросила я.
– «Так у вас тут посиделки, а я чем хуже?» – улыбнулась бабуля – «Поди новости какие привезла, Маруся?»
– «Нет, бабуль, просто соскучилась. Как твои ноги? – привычно спросила я.
– «Как обычно, болят. Но мазь, которую ты привезла в воскресенье, замечательно подошла» – бабушка погладила больную коленку.
Мама вскипятила чайник, разлила по чашкам ароматный чай. Я надкусила сушку и посмотрела на бабулю. Она поставила свою чашку на подлокотник и смешно складывая губы трубочкой, осторожно дула на чай и мелкими глотками пила.
– «Бабуль, в почему ты мне никогда не рассказывала про дедушку?» – расслабившись окончательно, спросила я.
Эта тема была у нас запретной, поэтому я практически ничего не знала про мужчин в нашей семье.
