— Ну конечно! — Папа просто сиял. — Эмма, доченька, когда вы планируете объявить обо всем этом?
Он обвел комнату взглядом, задержавшись на кровати со смятым бельем и следами моего позора.
Я покраснела. Папа нахмурился. Хьюго кашлянул и посмотрел на часы, объявляя:
— А скоро уже самолет!
— Да, — опомнился папа, переведя на меня задумчивый взгляд. Он что-то там еще обмозговывал, пытаясь принять факт увиденного, потом кивнул сам себе и радостно хлопнул в ладоши: — Сейчас по домам, а в назначенную дату я прилечу на торжество.
— Куда прилетишь? — не поняла я.
— В Лос-Анджелес, — “напомнил” Хьюго, нагло обнимая меня за талию. — Вот и настало время нам съехаться.
— Но… — Я беспомощно посмотрела на отца: — Мне кажется, папа против.
— Я?! — Родитель обалдел. Потом засмеялся: — Хьюго, она не спросила у меня разрешения на брак, но теперь переживает, разрешу ли я переезд. Женщины!
— Да-а, — протянул муж, продолжая прижимать меня к себе. — Смешная моя. Но я люблю ее именно такую: наивную и со странностями.
Я вырвалась из объятий и гневно посмотрела на этого гаденыша.
— Ты…
— Эмма! — Папа сурово свел брови на переносице. — Что случилось?
Хьюго пожал плечами и состроил вид мускулистого ангела, совсем не понимающего, чем мог насолить мне.
Хотелось сжать кулаки, зажмуриться и завизжать, переходя на ультразвук. Чтоб у мужа перепонки лопнули и глаза повылезали…
В ужасе я сама вздрогнула от картинки, представленной в голове.
— Эмма, — снова позвал отец. — Ты плохо себя чувствуешь? Милая, я врач. Поговори со мной. Дело в том, что после акта дефлорации, если мужчина обладает слишком большим… достоинством, у женщины может сильно болеть…
— Папа! — закричала я, чувствуя, как вся кровь из организма поднялась вверх, заливая лицо и шею. Даже голова кругом пошла.
— Это вполне вероятно, — в то же время с серьезным видом заговорил Хьюго. Его руки, которые теперь он держал в карманах брюк, чуть приподняли ткань, словно намекая… — У нее может все болеть.
— Я так и предположил, — кивнул отец. — Эмма…
— Нет! — Я выставила перед собой руки, останавливая обоих мужчин. — Прекратите. Боже-е!.. У меня ничего не болит! Потому что…
Тут я злорадно посмотрела на Хьюго, и тот сразу прищурился, догадываясь о ходе моих мыслей.
— У него совсем крошечное достоинство, папочка, — наконец ответила я. — Поэтому нет. Я даже не ощутила ничего. Но кровь говорит о том, что все прошло как положено. Правда?
Папа оценивающе посмотрел на моего мужа. На его широкие плечи, подтянутую фигуру и ниже. Потом быстро поднял взгляд и уставился в лицо разъяренному Хьюго, подводя итог собственным соображениям:
— Ну, зато по любви. А там разберетесь.
Муж нервно прочистил горло, в то время как я очень старательно скрывала улыбку, так и выползающую наружу.
— Время! — снова рявкнул Хьюго. — Самолет!
Он стал внезапно очень лаконичен.
— Верно, — всплеснул руками папа. — У меня ведь тоже рейс. Я бросил все и рванул сюда, как только Мелани наговорила тех ужасов. Даже сердце снова прихватило.
Он потер грудную клетку.
— Мы подвезем, — снова коротко отчеканил муж.
— Спасибо! Эмма, доченька, не стой. Проверь еще разок, не забыли ли вы что-то в номере, и отправляемся. Слушай, что говорит муж.
5. Глава 4
Это был страшный сон. Кошмар, напоминавший сюрреалистичное кино.
Папа всю дорогу обсуждал с Хьюго расходы на будущую торжественную церемонию, намереваясь внести свою лепту, чтобы дочь не считали голодранкой. Ведь он — уважаемый хирург, и у него отложены средства на этот случай…
