– Но не можешь же ты отказаться от своего наследия! Твоего отца удар хватит, если он узнает, а его здоровье уже не то, что прежде.
– Знаю. – Принц на секунду сжал губы. – По этой причине я не буду скрывать, что я принц. Просто не объясню, что богат.
– Как жаль, что твой отец издал этот злополучный закон, позволяющий принцам будущих поколений жениться по своему выбору, – вздохнула бабушка.
– Он женился по любви и желал нам того же.
– Он женился на моей дочери! Наследнице престола!
– Цыганской крови!
Черные глаза бабушки сверкнули.
– Эта кровь чище и древнее, чем кровь любых других королей.
– Знаю, – просто сказал принц. – Но это было против законов его страны, признававшей только браки с принцессами существующих королевств!
– Глупость!
– …поэтому он изменил законы. Потому что хотел жениться на своей возлюбленной и сделать ее королевой, которой всегда считал.
– Пфф! Он мог просто издать закон, признающий права цыган.
Вольф мудро воздержался от упоминания политического скандала, который непременно разразился бы в этом случае, и постарался успокоить бабушку:
– Отец сделал так, как считал лучше. Женился на матери, потому что любил ее, а она любила его. Он понимал, как ему повезло, и хотел того же для всех нас.
– Любовь, любовь, любовь! – Бабушка воздела руки к небу. – Это все, о чем вечно вы с отцом твердите. Как насчет долга? Ответственности? Как насчет этого?
Вольф снисходительно улыбнулся и открыл ставню, впустив свет.
– Будь уверена, я женюсь на сильной женщине, которая подарит мне много храбрых и умных сыновей. Не считаешь, что это вполне ответственное заявление?
Бабушке захотелось дать зятю оплеуху. О чем он думал, позволяя сыновьям жениться на простолюдинках? Какое безрассудство! Какая глупость! И посмотрите, к чему это привело! Ее любимый внук ищет жену среди язычников, населяющих дикую и бесплодную землю!
– Если не веришь в чистоту рода, как узнаешь, которая из женщин создана для тебя?
– Узнаю, когда увижу ее.
Герцогиня скрипнула зубами.
– Почему для этого следовало приехать в эту богом забытую часть света? В Шотландии о цивилизации и не слыхали.
Внук ответил веселым взглядом.
– Говоришь, как папа.
– Хоть единственный раз он оказался прав, – нахмурилась она.
– Бабушка, все знают, что я в Европе. Но здесь… здесь я могу оставаться незаметным. – Он сжал ее руку и повел в центр коттеджа. – Мой маленький домик просторнее, чем ты думала, разве нет?
Он мог даже выпрямиться во весь рост, если только не подходить к камину. Здесь крыша была настолько скошенной, что пространства практически не оставалось и, чтобы сесть перед огнем, приходилось сгибаться почти вдвое.
Все же он с довольным видом оглянулся. В единственной комнате стояли сломанный стол и два безногих стула. Широкая доска, положенная на два бочонка, служила скамейкой. Она стояла перед огромным камином, над которым были вбиты железные крючья, заставляющие представить висящий на них котел с ароматным рагу.
– А вот и спальня. – Он прошел вглубь комнаты, где находилась маленькая ниша, закрытая рваной занавеской. В ней стояла кровать с кожаными ремнями, на которые полагалось класть уже несуществующий соломенный тюфяк.
– Я велю привезти из замка пуховую перину. Кровать еще крепкая, и я буду спать, как младенец. – Он положил руку на низкий столбик и попытался его расшатать, но безуспешно.
Бабушка неохотно пробормотала что-то одобрительное и огляделась.
