В качестве примера приведем продолжение истории с преподавателем и студенткой. Долгое время преподаватель вел себя «тише воды ниже травы», но как-то раз урок проходил в кабинете, где в смежной комнате находился заведующий отделением, и преподаватель не удержался от соблазна еще раз повторить свой метод. На этот раз он придрался к тому, что студентка в своем реферате допустила случайную описку. Она написала, что «Моцарт – великий австралийский композитор».
Нападающий пытается сузить ваше сознание, а ваша задача его расширить и переместить фокус внимания на нападающего
Преподаватель просмотрел реферат еще в начале урока, но ничем не выдал радостного волнения, которое его охватило при обнаружении этой случайной оплошности. Он начал дожидаться момента, когда откроется дверь в смежном кабинете и мимо пройдет завуч. Когда это наконец случилось, он, совершенно вне связи с тем, что он до этого говорил, победно закричал: «Я диву даюсь! Вы пишете, что Моцарт – это великий австралийский композитор!» Студентка (честь ей и слава!) ни на секунду не задумалась над ответом.
– Кто это вам сказал, что Моцарт – это австралийский композитор?! Какой ужас! Кто же вам сказал такую глупость?! (Студентка отвечала фразами, в которых фигурировало виртуальное третье лицо).
– Да ведь это у вас написано в реферате!
– Ктовам сказал такое?!
– Да вы, вы!
– Ничего подобного! Откуда вы это взяли?! – отпиралась студентка, даже не думая смущенно склониться над рефератом, чего так жаждал преподаватель.
– Да вот, вот здесь! – преподаватель бросился искать нужную страницу, но завуч уже вышел и стараться было уже не перед кем.
В обоих случаях со старушками прием «Отвлеки от себя внимание» был бы наиболее эффективен, поскольку те кричали на всю улицу, и ваше «продолжение фразы» никто бы не услышал. Тем не менее, люди простые, с неразвитой речью и не обремененные лишней культурой, как правило, прекрасно владеют приемами «Отвлеки от себя внимание» и «Прицепка к глаголу из фразы противника». Вот как выглядели бы два диалога с лукавыми старушками, если бы на месте кротких девочек и интеллигентной молодой пары оказались люди попроще.
Итак, представьте ситуацию. Две тетеньки лет тридцати, работающие на базаре, гуляют с собачкой. Старушка пытается подозвать собачку, но хозяйка объясняет, что щенка приучают не подходить к незнакомцам. Старушка делает вид, что не понимает, почему собачке запрещено подходить к посторонним. «Она меня не укусит, вы не бойтесь», – с притворной наивностью говорит старушка, прекрасно понимая, что дело не в этом.
Тридцатилетние тетеньки уже поняли, что бабка дурака валяет и ее цель – просто поприставать к прохожим, чтобы развлечься.
– Кто вам сказал, что она вас укусит?! – громко говорят они. – Чего мы должны бояться?!
– Да нет, я хочу сказать, что вы не разрешаете вашей собачке ко мне подходить. Почему вы ее ни к кому не пускаете?
– Кто не разрешает? Куда подходить? Зачем подходить?
– Ну вы же не пускаете ко мне вашу собачку!
– Кого́ мы должны к вам пускать? Зачем? И т. д. и т. п.
Допустим, тетеньки бы не сразу заметили, что старушка ищет повода покуролесить. Тогда ситуация имела бы такое продолжение:
«Видите ли, – объясняют старушке тетеньки, – вам она хорошая, чтобы погладить, а кому-то хорошая, чтобы шапку из нее сшить». «Как?! – кричит на весь двор старушка с притворным ужасом. – Неужели вы ее
