Какое горчайшее счастье… - страница 11
Зима меня не баловала,
Всё приучала к тишине!
Как быть мне с этой зимней робостью,
Когда уже не утерпеть,
Чтоб тоже голос не попробовать –
А вдруг я разучилась петь?
Стена
Стена кричала:
– Я ведь мрамор!
Остановись и посмотри!
До тонкости мельчайшей самой
Его художник повторил!
Да…
Словно в зеркале, на стенке,
До нереальности чисты,
Тона сверкали и оттенки
Изображённой красоты.
Тут было всё –
И свет, и тени,
Тут был рассчитан каждый штрих,
И жилочек хитросплетенье,
И даже больше было их…
А мрамор был совсем не броский
И не сверкал голубизной,
На нём оставили полоски
Вода и ветер,
Снег и зной.
И что поделать,
Если чаще
Тем, кто глядит со стороны,
Он кажется ненастоящим
В сиянье «мраморной» стены.
Когда-нибудь…
Когда-нибудь, когда мне станет
Совсем невмоготу,
На мимолётном полустанке
Я ночью с поезда сойду.
Сойду –
Спокойствие такое,
Что на море – ни ветерка,
И воплощением покоя
Застынет башня маяка…
Без счастья женщина не может,
А без надежды уж ни дня…
Я вспомню обо всём хорошем,
Что было в жизни у меня,
Всю жизнь –
От самого рожденья
До этих лет,
Последних лет…
И будет словно пробужденье
Над морем вспыхнувший рассвет.
И будет утро чистым-чистым,
Таким безбрежно молодым.
И будто в воздухе повиснут,
Сверкая, капельки воды…
И я войду тихонько в воду,
Чтоб шаг её не замутил,
И просто поплыву к восходу,
Покуда хватит сил.
И мне навстречу солнце встанет
И проплывёт на высоту…
Но это всё –
Когда мне станет
Совсем невмоготу.
«Мы просто едем…»
Мы просто едем
В одном трамвае –
Одни пейзажи
У наших окон,
Одни рекламы,
Одни зеваки,
Один и тот же
Колёсный цокот.
Ответишь грубо –
Ну что ж, бывает,
Не обижайся,
Ведь мы в трамвае!
Вдруг чьи-то плечи
Всё закрывают –
Не удивляйся,
Ведь мы в трамвае…
Лишь пассажиры
Мы друг для друга.
И ходит, ходит
Трамвай по кругу.
А знаешь, это
Гипноз, наверно, –
Колёсной песни,
Закрытой двери…
Давным-давно бы
Мне спрыгнуть надо!
Но едем, едем
Куда-то рядом
В одном трамвае…
Синие города
Тают под солнцем сосульки в марте,
Капля по капле течёт вода.
И вырастают на белой карте
Синие-синие города!
В них отражаются стены и стёкла,
Клёны стоят по колено в снегу,
Синее-синее небо намокло
В лужице синей на каждом шагу.
К вечеру – всё под позёмкою белой…
Люди, замолкло не навсегда
Чистое, звонкое эхо капели –
Синие ясные города!
Люди, поверьте –
Белая карта
Только до завтра,
Только до завтра!
Пятая тетрадь
Возвращение
Ночь…
А песня за кормой
Словно пенный след.
Возвращаюсь я домой
Через много лет.
Тихий Дон мой,
Синий Дон
Будто недвижим,
Не снуют со всех сторон
Быстрые стрижи,
Лишь вздохнёт волгарь-сосед:
– Что за тишина!
Только шири нашей нет.
Волга вот, она…
Я поспорила бы с ним,
Только жаль спугнуть,
Жаль порвать, как песни нить,
Эту тишину…
Краснотал шумит во сне,
Да ещё звучат,
Растворяясь в тишине,
Голоса девчат.
Песня, песня за кормой
Словно пенный след.
Возвращаюсь я домой
Через много лет.
Песня о любви
Поют мальчишки песню о любви.
По-взрослому басят на нижних нотах
И петушат по-детски на высотах –
Поют мальчишки песню о любви.
А в школьном зале тишина стоит.
Что делать этой песне в школьном зале!
Седой учитель возле сцены замер:
Как выросли вы, мальчики мои!
А в этой песне – взрослые печали,
И боль своя, и радость, и беда.
Мальчишки в жизни их не замечали,
Всерьёз не принимали никогда!
Как будто молодую силу пробуя,
Легко, бездумно, радостно поют…
Как на краю у пропасти, у проруби –
У этой тихой песни на краю.
«Хочется настоящего…»
Хочется настоящего –
Не ящерицу, а ящера!
Снега, а не мороженого,
Похожие книги
