Из-за поворота показалась «семёрка» идущая по кругу через центральную часть города, останавливая автобус, мужчина вытянул руку, увидев, как мелко дрожат пальцы. Садиться в таком состоянии за руль было нельзя, тем более что он больше не доверял своей восставшей из автомобильного ада машине – новой аварии он мог и не пережить.
Дальше всё было точно так же как и вчера – отъезжающая опер группа и труповозка, а потом разговор с участковым, полученные ключи и сидение в пустом доме. Как ни странно здесь он чувствовал себя в безопасности – тут не было газа или чего-то ещё что могло взорваться, после того как рабочие обрезали провода в доме не стало электричества и он просто сидел на кровати, пока совсем не замёрз.
– Я достану тебя и с того света! – так кажется, сказала ему старуха, угрозу которой он тогда не воспринял всерьёз и вот теперь испуганный и жалкий прячется в её холодном пропахшем гарью доме, боясь выйти на улицу. Вдруг зазвенел телефон, не зразу нажав на кнопку, он настороженно ответил:
– Алло! – и из трубки понёсся размеренный уверенный в себе голос Выборского.
– Ну, ты где, Андрей Раскольников?
– В бабкином доме. Почему Раскольников?
– Ну как почему? Убил старушку.
– Я её. Не убивал, – разбив фразу на предложения, ответил мужчина, затравленно завертев головой, словно ожидая увидеть в каждом углу по старухе, злорадно повторяющей вылетевшее слово: Убил! Убил!
– Да шучу я, шучу. Подходи к офису, мы тут с Максимом Сергеевичем, – недавно разменявший пятый десяток Максим Резников исполнял обязанности начальника строительства, будучи толи просто доверенным лицом, толи родственником подрядчика. Вышел Шамко не сразу, какое-то время он глядя в окно шарил глазами по округе, но, не увидев ничего подозрительного и понимая, что если зовут, то нужно идти, всё-таки вышел в пронизываемый влажным восточным ветром январский день пятницы тринадцатого.
Он встретил их на выходе из подъезда, в котором на втором этаже в квартире номер пять был временный офис руководства. Высокий, статный в бобровой шапке и распахнутом полушубке Выборский и маленький тщедушный Максим Сергеевич, явно мёрзший в застёгнутом на все пуговицы драповом пальто. В костюмных дорогих брюках, кожаных туфлях и белой прорабской каске на тонкую спортивную шапочку, которую возил с собой для этих целей.
– Здорово Андрюха, – по-барски протягивая широкую плотную ладонь, словно сторублёвую ассигнацию, пробасил адвокат, дыхнув на него запахом только что выпитого алкоголя – видимо, за упокой бабкиной души. Резников как-то боязливо протянул ему узкую вялую ладонь и едва дотронувшись холодными пальцами до его, тут же отдёрнул. – Это ты хорошо придумал, с обогревателем. Сегодня закончу здесь с документами, а ты отдыхай.
– Я её не убивал, – повторил Шамко затравлено глядя в лучившиеся позитивом глаза адвоката и тот, словно отмахиваясь от него как от назойливой мухи бросил, прежде чем прошёл мимо по широким ступеням:
– Ну и, слава Богу.
– Может, премию какую-то выпишите? – произнёс Андрей, преграждая дорогу начальнику строительства и тот, удивлённо стрельнув на него помутневшими от выпитого глазами спросил:
– За что? – за разбитый автомобиль, за то что ведьма вцепилась в меня с того света мёртвой хваткой, едва не выпалил молодой человек, сказав вместо этого:
– Ну, я же хорошо выполнил свою работу.
– Но ты же, родной, за неё деньги получаешь, – беззлобно заметил с дороги Выборгский. Казалось, не было на свете силы могущей вывести его из благодушного состояния, в котором он пребывал. – Вот если бы ты её действительно убил.
