Я кивнул и отошел к сифону. Когда я обернулся, Филис лежала на диване, обняв спящую Салли.
– Знаешь, – сказала она, – мы с ней так четырнадцать лет спали, в одной кровати. Пока я из дома не сбежала три года назад. Дома хреново было, отчим вечно пьяный, мать чуть что драться лезла. Я по ним совсем не скучаю, а Салли… Салли я сама написала. Так что теперь снова будем вместе.
Филис закрыла глаза. В этот момент девушки в самом деле показались мне похожими – кроткая миловидная блондинка и рыжая оторва, в лице которой на секунду проступило что-то детское.
Я взял шляпу, сунул в карман револьвер Витторио, проверил, на месте ли бутылка бутлегерского «Дьюарса», и вышел.
Ночь за порогом была беспросветна, как будущее честного политика.
Иногда хорошо работать по плану, а иногда лучше просто помешать палкой в болоте. Хорошо бы при этом ухитриться остаться в живых, и тут не следует уж очень часто показываться на улицах. Поэтому весь следующий день я провалялся в гостиничном номере, разбавляя «Дьюарс» содовой, и только один раз спустился в ресторан съесть стейк и выслушать очередную порцию слухов.
К вечеру я изрядно нагрузился, но был доволен: похоже, весь город говорил, что полиция перешла на сторону итальянцев и разнесла подпольный склад О’Лири в отместку за взрыв в борделе. Следующего хода я ждал от ирландца – но я ошибся.
В полдесятого, когда, прикончив «Дьюарс», я приступил к бутылке джина, заказанной у портье, в дверь постучали. Я достал револьвер и сказал:
– Войдите.
На пороге стоял вчерашний парнишка-шофер в неизменной кепке.
– Ты нужен Витторио, – сказал он.
– А мне нужно спать, – ответил я, – или хотя бы выпить.
– Ты нужен Витторио, – повторил парнишка без улыбки. – Лу Старетт украл сестру мисс Филис.
Лучше бы, конечно, ехать трезвым, но это все равно было исключено. Раз уж меня ожидала новая работа, я не хотел приступать к ней, когда спиртное у меня в желудке на последнем издыхании. Я перелил джин во фляжку и сунул ее в карман.
Через два часа я позвонил в дверь трехэтажного дома на Смит-стрит. В щелку выглянул крупный мужчина с маленькой головой и чрезмерно широкими плечами.
– Мне надо поговорить с Лу, – сказал я и добавил: – О вчерашнем налете.
Громила сказал: «Входи» – и распахнул дверь. Мне не понравилось, как он на меня смотрел – с деловитостью лесоруба, прикидывающего, куда свалить дерево.
Я кивнул ему, прошел по тускло освещенному коридору мимо двух запертых дверей. Третья внезапно открылась, и высокий светловолосый человек довольно бесцеремонно ткнул мне пистолетом в бок.
– Заходи, – сказал он с легким незнакомым акцентом.
Я вошел. На столе стояло несколько пустых бутылок пива, два колченогих стула подпирали грязные стены. Девушку, сидевшую на третьем, я узнал не сразу.
– Салли, – засмеялся я, – что ты с собой сделала?
– Сходила в парикмахерскую, – ответила она.
Голосок ее сегодня уже не казался таким милым, да и опухшее от слез лицо сильно проигрывало по сравнению с нашей первой встречей. Но главное, что делало ее не похожей на себя, – ярко-рыжие волосы, точь-в-точь того же цвета, что у сестры.
– Вы их перепутали? – спросил я блондина. – Я все не мог понять, зачем вы похитили именно ее, а теперь понял. Две девушки зашли в парикмахерскую, блондинка и рыжая. Кто-то доложил об этом Лу, и ваши громилы поехали за рыжей Филис. И когда на улицу вышла рыжая девица, ее сунули в машину и только здесь разобрались, что к чему.
