Калейдоскоп юности - страница 26

– Так это он? – рассмеялся вслед за мной Кизоку-сан. – Вот ведь мальчишка! А ему точно в удовольствие. Сколько же он испёк за эти дни!

Мы смеялись от души, хотя вроде бы ничего смешного и не произошло. Наверное, это было просто от радости. От радости за то, что Эрнст, наконец, смог хоть немного вписаться в коллектив и найти своё место в нём.

Отсмеявшись, мы приступили к угощениям. И, должна сказать, Эрнст мог бы гордиться собой. Его Чёрный лес был на уровне среднего кафе в Германии, а это было уже очень неплохо для школьника. Он даже смог пропитать бисквит ромовым ароматизатором, что ещё больше усиливало впечатление.

– А он хорош, – со вкусом отметил спутник. – Чертовски хорош. Я такого теста никогда не пробовал. Не похоже на готовку японцев. Видимо, что-то своё.

– Я никогда не слышала от него, чтобы он занимался таким, – добавила я, делая глоток вкуснейшего Венского кофе.

– Он никогда о себе не распространялся. И это удивляет, потому что я даже не могу представить, чтобы он занимался готовкой.

– Прошу прощения, миледи, – снова появился наш официант. – Шеф просил передать…эм…как же это он сказал… – парень мялся, пытаясь вспомнить, видимо, немецкие слова. – Аллес фюр дих, – это было сказано с жутким акцентом, но я поняла, что имел ввиду Эрнст.

– Вот как, спасибо.

– Вам понравились десерты?

– О да, мои похвалы повару! – ответил Кизоку. – И кофе! Такой необычный, я такой никогда не пил.

– Это тоже работа шефа.

– Неудивительно, что у вас тут очередь, чтобы попробовать его готовку.

– Да уж. Желаете что-то ещё, господа?

– Нет, спасибо, можете посчитать наш заказ.

– Как будет угодно…

Расплатившись за заказ, мы вышли из кафе и пошли дальше по программе фестиваля. В классе 2-А мы смогли поиграть в домино, что было для меня ещё одной неожиданностью. Увидеть настолько европейскую игру здесь было почти чудом. Но, в целом, партия оказалась интересной, а Кизоку-сан всерьёз заинтересовался этим развлечением. Вместе мы прошли по второму этажу и спустились на первый, где были классы первогодок. Тут были менее сложные, но довольно милые развлечения, вроде дома с привидениями. Это наводило ностальгические мысли о моём собственном первом годе обучения тут.

Затем мы вышли на улицу и пошли вдоль рядов палаточек с собой, блинчиками и всякой всячиной. Вся школа праздновала летний фестиваль, как большой карнавал. Каждый был чем-то занят, и каждый получал удовольствие от того, что делал тут, отдыхал он или трудился. Это захватывало дух. И больше всего я была счастлива, что я тут с моим любимым Кизоку.

– Эрика! – этот голос раздался в моих ушах, как гром посреди ясного неба. И это был настоящий гром, от которого мурашки бежали по коже. – Эрика Гутесхертц!

К нам направлялись двое. Сорокалетняя семейная пара, вид которой не предвещал для меня ничего хорошего. Видя, как я бледнею и сжимаюсь в себе, мой спутник слегка выступила вперёд, закрывая меня от них, но это было бессмысленно.

– Вот ты где! А мы тебя повсюду ищем! В твоём клубе сказали, что ты ушла куда-то с дургом…

– Здравствуйте, мама, папа, – проговорила я, стараясь придать голосу силы. – Да, мой сенпай пришёл, чтобы навестить клуб, и я решила показать ему фестиваль.

– Вот значит, как, – отец, кажется, слегка сбавил напор и даже готов был успокоиться, но тут в беседу встрял Мицугу-сан.

– Здравствуйте, Гутесхертц-сан, – отец перевёл раздражённый взгляд на него. – Да, я забрал Эрику из клуба, чтобы она могла насладиться фестивалем со мной, – при этом он всё ещё держал меня за руку. – Меня зовут Мицугу Кизоку.