Калинка - страница 2

Перед моими глазами поздний вечер, на улице непогода. Дождь как из ведра, отца дома нет. Мы, дети, сидим в темноте, ожидая его. Вдруг под окном мелькают две тени. В дом заходят родители. Это отец, подкупив охранника, смог выкрасть маму. Это невероятно! Но у него получилось, то, что он задумал, и сейчас нам больше нельзя оставаться в городке. Мама в ужасном состоянии, она еле стоит на ногах. На лице кровоподтеки, на руках и ногах ссадины, но всей картины пыток нам не видно под одеждой. Отец ведет её под руку, (почти несет её). Взяв только самое необходимое, мы выходим из дома. Младшая сестренка молчит и спит на руках тринадцатилетней сестры. Видимо, её напоили маковым отваром. Нам с сестрой предстоит нести ее поочередно. Снова мешочек с монетами, выданными охранникам у городских ворот, выпускает нас из города.

Темный лес по сторонам, смыкающиеся над головой кроны деревьев, скользкая тропа под ногами выводит нас к реке. Недалеко, вниз по берегу, в кустах спрятан плот. Я понял, что плот сделан отцом. Видимо отец готовился к побегу: брёвна плота были связаны веревками, что были в хозяйстве нашей семьи. Мы погрузились на плот, оттолкнулись от берега, и нас подхватила быстрая река.

Холодная вода, дождь сверху, стылый рассвет. Мы, дети и мать, сидим на плоту, тесно прижавшись друг к друг, в центре малышня. Отец правит плотом с помощью шеста. Но вот плот подходит к порожистому месту, течение ускоряется, бурлит. Отец уже не может достать дна шестом, плот становится неуправляемым. Страх и холод сковал мое тело. Вдруг на повороте мы видим дерево, склонившееся над водой. Я нахожусь на том конце плота, что ближе всего к этому дереву. Отец кричит мне: “Хватайся за него! Не давай плыть плоту дальше!” Но мне страшно, я боюсь упасть в воду. У меня под ногами скользящие брёвна плота. Пока я боролся со страхом, упустил время, не успел схватится за ветки. Плот был вынесен быстрым потоком на камни, разбит, все мы оказались в воде. Перед моим взором осталась картина, как отец изо всех сил пытается спасти кого – то из детей.

Я помню, как колотил по воде руками и ногами, борясь с течением и очнулся на отмели. Искал родных, бродя вдоль берега, жевал моллюсков, щавель. Выглянувшее солнце высушило мою одежду, согрело меня, но я никого не нашел. Совершенно раздавленный морально, очень страдал, ведь это по моей трусости погибли мои родные. И я побрел вниз по реке, затем увидел устье другой реки, впадающей в большую реку, и повернул вдоль неё. Пробираясь вверх по течению, я увидел открытое место, а далее, через широкие луга и виднеющийся вдалеке перелесок, поднимающиеся ввысь дымки. Там люди. И люди страшны, не знаю уже, что лучше: люди или одиночество? Я решил заночевать в лесу, подумать, что делать дальше? В наступивших сумерках послышался волчий вой. В панике я сорвался с места и побежал по лугу к людям. Последнее, что запомнил в этой жизни, это то, как острыми зубами волк рвал моё горло, и успел почувствовать его смрадное дыхание.

Некоторое время нахожусь под впечатлением увиденного: “Значит, не только тогда, когда конкретно кого – то убиваешь, но и из-за трусости, приведшей к смерти невинных людей, тоже становишься убийцей? Все эти размышления привели меня к мысли: ведь я, всё же, уже прошёл уровень “ не убей“, о чём ранее сообщили мне ангелы, как это случилось?”

– И вот на экране уже новый сюжет: я вижу себя в форме бойца Красной армии, недалеко слышна канонада. У меня приказ: сопровождать эвакуирующийся детский дом, который надо перевести через болото, минуя дороги, по которым уже прут фашистские танки. Понимаю, что это лето 1941 года. Наши разбитые части тоже скрываются в лесах и болотах, объединяются в отряды. Все в растерянности и тревоге: где тыл, где фронт? Через некоторое время попадаем в убийственную ситуацию: объединившиеся в тылу врага солдаты Красной Армии дали бой неприятелю, но нехватка боеприпасов спровоцировала отход отряда. Я с детьми и воспитателями оказался заложником данного случая, так как бойцы стали отступать в нашу сторону. Впереди – немцы, позади – трясина, под ногами одна хлюпающая тропка. Отряд занимает оборону, вижу, что бойцов, которые могут вести бой, осталось уже очень мало. Дети с воспитателями уходят по тропе с местным жителем, помогавшим отряду ориентироваться на местности. Я остаюсь с защитниками. Понимаю, что это и есть моё “поле Куликово”. Ждем погони, прислушиваемся к звукам. На какие – то минуты наступила тишина. Лес, окруживший бойцов, такой же, как в родном краю. На минуту припомнилось, как провожала меня семья на войну: рыдающие мама, сестра, бабушка, трясущая кулаком в сторону запада.