– Шприц с инсулином?
– Инсулиновая ручка, – поправила она. – Довольно хайтековая. Десять лет назад, когда умерла Герда Тране, таких еще не было.
Именно поэтому эта мысль не пришла ей в голову раньше, пояснила Кафа. Ведь когда она нашла лекарства, она думала, что вдова еще жива. И Кафа естественно предположила, что инсулин, лекарства от давления и болеутоляющие таблетки принадлежали ей.
– Но, видимо, у фру Тране диабета не было. А вот у Акселя Тране, наоборот, диабет был, и его мучали боли. Так бывает, когда набираешь восемьдесят кило за двадцать лет. И человек, убивший его, знал о болезни. Аксель в результате передоза инсулина получил инсулиновый шок и потерял способность защищаться. На лестнице убийцы разбили его голову о ступеньку.
– Почему ты думаешь, что его отравили в столовой? – возразил Фредрик.
– Ты сам это видел. Ковер в гостиной пахнет кофе.
Кто-то пришел в гости к Акселю Тране. Кто-то, кто знал его тайну. Знал, что тот жив. Они вместе сидели в столовой, пили кофе, и когда пришло время укола, Аксель поднял свитер, взял пальцами складку жира и сам себя отравил. Его затрясло, и чашка с кофе полетела на пол.
– Пятна кофе на носках образовались, когда его волокли по полу. Должно быть, непросто было затащить его на лестницу. Может быть, он еще и сопротивлялся. Тогда они и потеряли водительские права.
– Но… передоз? Обычно диабетики четко контролируют свои дозы?
Она пожала плечами.
– Это могла быть концентрированная доза. Может быть, какие-то манипуляции с инсулиновой ручкой. Не знаю. По регистру населения он вообще был мертв, так что сомневаюсь, что рецепты на лекарства ему выписывал терапевт. Скорее всего, Акселю кто-то доставал инсулин – кто-то, кому он доверял.
Фредрик по-прежнему был настроен скептически.
– Почему ты уверена, что именно инсулин был ядом?
– Это могло быть все что угодно. Но мы знаем, что на вилле имелся инсулин. А это гормон, который вырабатывает сам организм. И впоследствии почти невозможно доказать, что причиной смерти стало преднамеренное отравление.
Каин вздрогнул, когда переднее колесо уперлось в тротуар и сдавленная резина мучительно заскрипела. Машину тряхнуло, и он стал выруливать на проезжую часть. Черт, черт. Тут же люди ходят. В зеркале он увидел, как на него показывают две женщины, и он рванул вдоль улицы Моссевейен. Дизельный мотор яростно взревел.
Каин фыркнул. Его уже подстерегали за дверью раньше. Но чтобы шестидесятилетняя уборщица с оружием – никогда. Видимо, он и сам уже стареет.
Шел снег, и на улицах было немноголюдно. Каин тут уже проезжал, но не представлял себе, где еще можно поискать. Он был и в центре, и вдоль реки Акерсэльва, и у фьорда. Что такого сделала врач, чтобы так страшно испугать Лин? Зачем так поступать?
На «P4» ничего не сказали, и слава богу. Эта радиостанция всегда сообщала, если что-то случалось. Если находили какой-нибудь труп или что-то подобное. Значит, Лин где-то там. Должна быть. Он в ярости ударил рукой по кнопочной панели на руле.
На съезде к Ормея он свернул. Он знал, что там, по дороге к порту, есть гравийная площадка. Там он и припарковался. В прежние времена бывало, что он приводил сюда должников. Бетон и краны на кораблях заставляли разыгрываться людское воображение.
В бардачке лежал пакет с порошком, и, подобно маслу растекаясь по телу, бупренорфин успокоил переменчивый нрав Каина. Исчезли беспокойство и боль в животе. Голова Каина склонилась набок, и он посмотрел на пассажирское сиденье.
