Соня же, судя по моим ощущениям, просто наслаждалась ситуацией:
– А дальше, Алексей, жили они долго и счастливо! – сказала девушка на русском. – А так… Я должна завизжать от восторга и кинуться в твои объятия. Но я этого делать не буду, потому что очень на тебя зла!
– Извини еще раз, – вздохнул я. – Просто эта дуэль… навалилось еще всякое…
– Не из-за этого! А из-за того, что у нас с тобой даже ни одного свидания не было, вот почему! – Соня нахмурилась. – У меня вообще никогда ни с кем свидания не было! И я очень хочу на него сходить, чтоб все красиво и романтично, как в книжках и фильмах.
– Сонечка, можно тебя куда-нибудь пригласить? – тут же нашелся я. – Только не сегодня… Сама понимаешь, мне еще перед старшими родичами за дуэль отчитываться…
– А про свое предложение руки и сердца бедной девушке из Норвегии ты им рассказывать собираешься?
Соня явно продолжала «глумиться», пользуясь моей растерянностью, и мою попытку ответить пресекла, приложив пальчик к своим губам:
– Не спеши, Алексей. А поступим следующим образом. Мы сообщаем своим родичам о твоем предложении и о моем согласии, а дальше пусть они между собой договариваются. Судя по моим впечатлениям, неприятия наш с тобой будущий союз у них не вызовет. Что будем делать с молодежью? – Соня хихикнула.
– Пока молчим, – я с трудом улыбнулся.
– Я тоже так считаю, – кивнула девушка. – Иначе мне глаза выцарапают и волосы выдерут, а тебе опять придется вызовы на дуэль принимать. Хорошая у нас с тобой парочка получается, Алексей?
– И не говори, – хмыкнул я. – И еще, Сонечка… Я тебе говорил, что у меня в Москве девушка есть…
– И ты не намереваешься ее бросать, – норвежка посерьезнела. – Не собираюсь тебе читать лекции о морали, как не буду ставить и ультиматумов… Познакомишь меня с ней, когда я к тебе прилечу?
– Конечно, – взбодрился я.
И тут же приуныл: то, что Леська колдунья, Соня определит влет, а когда узнает, что моя девушка еще и дочь «страшного» Кузьмина, реакцию норвежки будет предугадать крайне проблематично! Везде засада!
– Что-то не так? – Соня продолжала меня читать, как открытую книгу.
– Не очень приятные воспоминания, – отмахнулся я, – не обращай внимания.
– Хорошо. Вроде все обсудили?
– Не все, но самое главное, – теперь я улыбался искренне, чувствуя, как меня начинает отпускать. – Если вечером не получится увидеться во дворце Гримальди, созвонимся и иносказательно обсудим реакцию родичей. Договорились?
– Договорились, – девушка тоже улыбалась. – Рада, что ты наконец-то пришел в себя!
– А я-то как рад! Но ничего, Сонечка, вот увидишь, я найду способ закрыться от тебя! – не удержался от ухмылки я.
– А я, Алексей, найду способ снова тебя видеть! – не осталась она в долгу.
И уже когда мы возвращались к остальной молодежи, я подумал: «Чуйка и в этот раз, похоже, не обманула, и я сделал правильный выбор… Но почему нет особой радости? Может, позже?»
Наше с Соней возвращение к остальной молодежи прошло без особых эксцессов, только Демидова и Хачатурян уж очень пристально посматривали в сторону Ольденбургской, ведущей себя, как мне казалось, достаточно естественно. Остальные молодые люди к такому нашему с норвежкой общению за последние дни уже привыкли и никаких вопросов не задавали.
– Леха, – вырвал меня Коля из созерцательного состояния, в котором подозрительный я отслеживал настроение окружающих, – ты бы Маше с Варей позвонил, отчитался за победу на дуэли. А то сестренки ждут, сообщениями нас закидывают…
