– Можно и так сказать… – вздохнул тот. – А ты?
– Тоже… Остальных братьев предупредил, что… с ними произойти может?
– Предупредил.
– И как они встретили это известие?
– Со смирением. Только покойный Олежа, тварь такая, удостоился нескольких нелестных комментариев, а так… Все уже к неприятностям привыкли.
– Это да. А куда мы вообще едем?
– Как куда? В гостиницу. Я, Вася, на глазах у жены и детей помирать не собираюсь.
– А нельзя было гостиницу снять в городе?
– А ты разве не хочешь перед смертью на природе чистым воздухом подышать? – хмыкнул Владимир.
– Ты же знаешь, что перед смертью не надышишься, – натянуто улыбнулся Василий. – Но погулять в лесочке, надышаться и побыть в тишине перед безвременной кончиной я всё-таки не откажусь…
Когда Печорские увезли Викторию, никакого смысла оставаться у особняка Пожарских уже не было, и я медленно побрел к себе домой, не обращая внимания на канцелярских колдунов, выстроившихся «коробочкой» по ходу моего движения.
– Лёха, как же так? – От калитки дедовского дома отделилась фигура, в которой я узнал Сашку Петрова.
– Ты как здесь? – остановился я.
– Так я же у Михаила Николаевича в особняке эту ночь провел, а когда тревога поднялась, Михаил Николаевич приказал здесь ждать и на улицу не выходить… Лёшка, мне очень жаль…
– Мне тоже… – кивнул я. – Пошли уже домой, Шурка… Желательно молча… – И побрел дальше.
Уже у самого дома нас догнали дворцовые во главе с Михеевым, а на крыльце ожидал Кузьмин. Выглядел колдун отвратительно – бледный, с мешками под глазами, весь какой-то перекошенный, с потухшим взглядом.
– Как Прохор? – спросил я у него.
– Плохо Прохор, – проскрипел он. – Я сам-то кое-как оклемался, а на Петровича сил уже не хватило. Возьмёшься?
– Где он?
– В своих покоях, кое-как туда его на себе отнес.
– Владимир Иванович, – я повернулся к начальнику охраны и указал на Петрова, – проследите, чтобы наш впечатлительный Рембрандт никуда не лез и под ногами не путался. И скажет мне кто-нибудь, наконец, в каком состоянии находятся те трое канцелярских, которых Бирюков погасил?
– Состояние стабильное, – сообщил ротмистр, – с ними работают двое колдунов.
– Слава богу! – выдохнул я. – Хоть какая-то нормальная новость… Господа, – и указал на первых трех попавшихся бойцов «Тайги», – вы пойдете со мной, хоть рядом постоите и глазками посмотрите на то, что и так вы должны уметь делать в подобных ситуациях.
И в сопровождении ковыляющего Кузьмина направился в сторону лестницы.
– Царевич, – на пролете между этажами обратился ко мне колдун, – надо бы «Тайге» команду дать, чтобы они нашими поварятами занялись, а то те до сих пор в отключке валяются… Слава богу, все по вечернему времени произошло, фактически только они из обслуги в доме и остались…
– Почему раньше не доложил? – Во мне внезапно стало расти глухое раздражение, которое тут же сменилось стыдом. – Прости… Рация с собой? – Он кивнул. – Командуй.
И под бубнеж Кузьмина в рацию мы вошли в покои моего воспитателя.
Состояние находящегося без сознания и еле дышащего Прохора действительно было тяжелым – его доспех довольно сильно покорежило моим гневом.
Темп!
В первую очередь залить весь доспех воспитателя светом и несколько раз перекрестить…
Дождавшись, когда посветлеет весть доспех, дать команду на восстановление…
Контроль…
Очнувшийся Прохор открыл глаза, а я, упав рядом с его диваном на колени, обнял еще ничего не понимающего воспитателя и прошептал:
