Камень. Повесть - страница 2

Привычка во всём искать подвох превратилась в потребность проигрывать в уме будущие события. Почему Мирон про меня вспомнил? Столько лет не виделись, и вдруг – «пойдём в пивную». К тому же в понедельник. Он что, не работает? Каким он теперь стал, есть ли в нём ещё хоть что-то от прежнего Мирона? Да что там Мирон… Осталось ли во мне ещё хоть что-то, кроме имени и биографии, от того робкого студента с шаблонными мечтами? Вопросы множились, а тревога, как обычно, росла.

В конце концов я пересилил себя. Мирон вызывал у меня исключительно приятные воспоминания, другие же способы скоротать вечер наводили скуку. Даже любимое хобби – сочинение «коротышей», очень коротких рассказов, застопорилось. После последнего, про Чехова, в голову ничего не шло.

Коротыш №81. Чехов

– Ребята, умоляю, прочтите мой рассказ и оцените. Только прошу – будьте откровенны и честно скажите, что думаете. Критика приветствуется.

– Прочёл. Рассказ, честно говоря, слабоват…

– А ты кто такой вообще? Чехов, что ли?

Несколько дней я таращился в монитор. Когда медитация на мигающий курсор надоедала, с облегчением открывал какую-нибудь книгу. Целую неделю мне было нечем обновить блог с коротышами собственного сочинения. От недостатка лайков меня уже слегка потряхивало.

Конечно, можно было провести вечер с Алиной. Побыть наедине со своей девушкой – чем не естественное желание? Однако перспектива несколько часов глядеть на обиженное лицо и беседовать о проблемах в отношениях вызывала отвращение. В этом всепоглощающем раздражении, словно в море, тонула физиологическая потребность в близости. Да и к чему тратить время на обсуждение того, как склеить разбитую чашку, когда можно просто взять с полки другую?

Вариант Алины я решительно отмёл. Ничего не оставалось, как нырнуть в студенческое прошлое и встретиться с Мироном.

Внешне Мирон изменился незначительно, разве что залысины расползлись во все стороны, словно гигантские кляксы, и вечно загорелое лицо немного осунулось. Говорил он всё так же внушительно, делая акцент на каждом слове, будто втолковывал прописные истины. Однако куда-то испарилось хладнокровие Мирона, орлиный нос непостижимо съёжился, а чёрные глаза приобрели пепельный оттенок.

Мы сидели в большом полутёмном зале, заставленном дубовыми столами и высокими стульями. Было шумно и многолюдно: даже по понедельникам пивной ресторан заполнялся до отказа. На улицах нестерпимая августовская жара вела охоту на горожан, но не осмеливалась заглянуть в приличное заведение. Звучала немецкая народная музыка, но её заглушали восклицания и смех разгорячённых посетителей. Запах чесночных гренок, солода и жареного мяса разжигал аппетит. Мимо нас протискивались, задевая широкими юбками, запыхавшиеся официантки в клетчатых платьях.

Мирон, зажмурившись от удовольствия, отпил полкружки пива и причмокнул языком. На губах у него весело пузырилась пена, но лицо вдруг приобрело выражение серьёзное и сосредоточенное. Он сказал:

– Помоги мне испортить свадьбу бывшей жены.

Я округлил глаза, но тут же взял себя в руки и попробовал отшутиться:

– Зачем? Подожди пару лет, и их брак сам собой превратится в пытку.

Мирон ухмыльнулся.

– Ты не понял. Я не хочу сорвать свадьбу. Пусть женятся на здоровье! Я мечтаю испоганить ей праздник, – в глазах у него заплясали кровожадные огоньки, а лицо исказила гримаса ненависти.

На моё счастье, в этот миг пышнотелая официантка, пробираясь в угол зала с подносом, уронила кружку с пивом. Женщина громко ойкнула и зажмурилась, но, ко всеобщему удивлению, кружка не разбилась, а лишь звонко приземлилась на кафельный пол. Прочие официантки бросились помогать неловкой подруге, застывшей с подносом в руках. Пока на наших глазах разыгрывалось небольшое представление из жизни питейного заведения, я напряжённо обдумывал странную просьбу Мирона. Увлёкшись своими мыслями, я вздрогнул, ощутив на себе тяжёлый взгляд.