– Не отчаивайся! Память не пропадает бесследно, она же часть анима, – туземка похлопала меня по плечу, улыбнулась перепуганному Акселю и удалилась в сторону замка. – Не опоздайте на совет! – крикнула она издали.
Мужчины тепло распрощались с ней, а я сидела в каком-то оцепенении. Золотоволосая туве сумела-таки помочь, подтолкнув меня к решению. Эх, голова моя дырявая! Анима! Я до сих пор слишком мало знаю о ней и не привыкла связывать с нею все. Но тут наверняка есть кто-то компетентный!
Ах, Надежда! Ты хуже Фортуны, честное слово. Удача непостоянна, непредсказуема, а ты? Ты никогда не покидаешь человека, даже если он пытается отринуть тебя, ты упорно возвращаешься, сменяя обличия. Фортуну ценят и призывают, холят и лелеют, тебя порой ненавидят. Однако, потеряв везение, человек продолжает жить, потеряв надежду, он умирает.
Я снова поверила в себя, в счастливую Акселеву звезду (то есть опять – в себя), в возможность вернуть цыганина из бездны забытья. Аппетит, вдруг напомнивший о себе громким урчанием в животе, вынудил меня присоединиться к моим друзьям за столом.
– Мэйби, я устал, – промямлил Аксель и сонно моргнул.
– Я тоже. Хочу спать, – поддержал моего муженька Грюн.
Мысль задремать тут же, в саду, или в уютно-пыльном Доме на сытый желудок показалась особенно заманчивой.
– Но у местных какое-то важное сборище намечается. Там-то уж выяснится, где мы, кто все эти, ммм, существа и чего от них ждать, – справедливо возразил Данике.
– Заканчивай с паранойей, док. Пока ты дождался от них третьей порции блинов. – Николас кивком поблагодарил Маму, проворно заменявшую пустые тарелки на полные. – Двигаем на Совет. Там поспите, если что.
Мы покряхтывая поднялись из-за стола и направились к Горному Дому.
В отличие от тропинки к пляжу, этой дорогой, похоже, пользовались нечасто. У меня мелькнула догадка, что ее не облагородили, вероятно, ради желающих проявить удаль. Пришлось проявить ее и нам. По счастью, путь обозначался стрелками на камнях и табличками, поэтому мы достигли-таки замка в приемлемые сроки – еще до заката.
Наверное, Горный Дом когда-то являлся частью куда большего по размерам комплекса, но и без того габариты его изумляли. Все архитектурные элементы здания тянулись ввысь. Веретенообразные башни выталкивались в небо колоннами, соединенными с основой сетчатыми арками. Каждая опора состояла из семи-восьми «стеблей», скрепленных на различной высоте скульптурными поясами, и увенчивалась остроконечным шлемом. Везде, где только можно, поверхности рябили рельефными орнаментами, схожими с идэнскими, из зала управления. Те же лица, но радостные и умиротворенные. Они не теснились, заминая друг друга, а кокетливо выглядывали из каменной узорчатой листвы, словно мифические духи леса, гриады.
Замок глубоко врос в скалу, сделавшись ее частью. Окружающая природа постаралась освоить чужеродное творение: оплела колонны плющом, вырастила цветы на нижних арках, проникла своими зелеными руками даже внутрь через трещины, балконы, витражные рамы, оставшиеся без стекол. Окна цокольного яруса, как и входной портал, наполовину скрывались под землей, поэтому пол первого этажа оказался ниже уровня земли на несколько метров. Туземцы исправили неудобство, сложив грубую лестницу из валунов.
Наконец таблички со стрелками привели в зал Совета. Мероприятие, судя по всему, еще не началось, но большая часть мест уже была занята. На посыпанной мелким песком арене, рядом с гигантскими песочными же часами, стоял ящер (не эту ли рептилию мы встретили утром?) с металлическим половником в лапах. На шее у твари красовалась кокетливая белая бабочка.
