– Не надо на кухню, – попросил Виш. – Могут не понять.
Кук посмотрел на Виша.
– Да, ты прав. Придётся развести костёр, – и вышел.
– Тебе дай волю – всю землю спалишь! – с досадой произнёс Чер ему вслед.
Виш поднялся.
– Ты куда? – спросил Чер.
Виш похлопал себя по животу. Чер усмехнулся.
Выйдя наружу, Виш быстро догнал Кука.
– Можно с тобой? – попросил он.
Кук обрадовался:
– Пойдём!
Они завернули за казарму. Затем Кук повёл Виша ещё дальше.
– Я покажу тебе… Ты, конечно, не нашей веры…
– Я уважаю любую веру, – сказал Виш.
– Я знаю, я заметил. И поэтому я уважаю тебя.
– А ты уверен, что это останки люраса? – спросил Виш.
– Нет. Но, может быть, кого-то из прапращуров. Я много раз собирал и развеивал пепел и золу, остающуюся на месте наших погребальных костров. Они не похожи на этот камень. Вурч ошибается. Просто… Когда-то в столице сгорело большое хранилище горючей жижи. Там погибло много его друзей… Какая прекрасная смерть!
Виш промолчал.
Они пришли к небольшому очагу, сложенному Куком в укромном месте.
– Я… любуюсь здесь на пламя. Иногда. Когда не в наряде на кухне или у очага.
Кук быстро развёл костёр, положил в него камень.
Полежав немного, камень раскалился и вспыхнул.
– Ух, ты! – вырвалось у Виша.
Язычки пламени заструились от камня, словно от кучки сухой морской мелочи, или от застывшего куска горючей жижи – как бывает, когда она долго стоит открытой на воздухе.
Пошёл сильный жар. Виш заслонился ладонью.
– Ты понимаешь? – глаза Кука горели ярче горючего камня. – Это священный камень! Где ты нашёл его?
Виш не успел ответить: со стороны казармы послышался протяжный голос дежурного:
– Воду привезли!
Кук дёрнулся.
– Ты сиди, – торопливо сказал Виш. – А я пойду, помогу.
– Спасибо, – прошептал Кук, не отводя глаз от яркого пламени.
Виш поспешил к казарме.
Воины быстренько высыпали наружу – разгружать подводы с бурдюками. Пресная вода заканчивалась, а она нужна всегда.
Конечно, в случае острой необходимости можно пробавляться и морской, но долго пить её нельзя: воины заболевали, хирели и слабли. Соли высаживались на кожуре, она шелушилась и трескалась.
– Местные, говорят, могут высасывать воду из моря через ногокорни, – заметил Чер. – И им нипочём!
– Ты смотри! – поразился Виш. – Как это у них получается?
– Не знаю, – Чер пожал плечами. – Привыкли, наверное. Спроси сам. Они толком объяснить ничего не могут. Умеют – и всё.
– Иначе здесь не выжить, – пропыхтел Люц, принимая с подводы два бурдюка с водой и перетаскивая на кухню и в каптёрку.
– Морская вода более солёная, – пояснил Вурч. – А соли вытягивают воду из организма. Поброди немного по мелководью – ногокорни сморщатся и утончатся. И вместо того, чтобы напиться, получишь обезвоживание.
– Да, лучше пить пресную, – согласился Виш.
– А с селитрой – ещё лучше! – улыбнулся Люц.
– Лучше всего – с аммиаком! – подмигнул Чер.
Все расхохотались.
Вскоре ночные дежурства отменили. Патрульные – не только Виш с Чером встречали спящих гусениц – выяснили, что гусеницы так же не любят передвигаться по ночам, как и люрасы. Поэтому вполне достаточно обходить побережье рано-рано утром: если за ночь к берегу и прибило плотики с гусеницами, двигаться последние начинают лишь при первых лучах солнца. До этого момента они находились в полном оцепенении и совсем не реагировали на люрасов.
Сразу появилось множество желающих совершать обходы по утрам.
– Конечно! – говорил Чер. – Сонную гусеницу легко убить. А зато потом отсыпайся весь день.
