Охотница, свернувшись, как дикая кошка, вздремнула на корме и теперь единственная из всех, рассматривала берега с интересом. Ветер растрепал ей волосы, она отвернулась, пытаясь вновь собрать их в пучок, но, когда выпрямилась и повторила вопрос, Саш понял, что и ее глаза полны слез.
– К морю, – ответил Тиир. – К далекому морю. Уйдет к югу, развернется, возвратится к северу, высадит нас у Мглистых гор и опять поспешит на юг. Динна – большая река. Она минует Дарджи, затем Тогго, затем Биордию, затем Ирджи, затем дикие земли, другие королевства, которые сменяют друг друга так часто, что не стоит заучивать их названия, а потом встретится с морем. Мы его зовем далеким. И птицы тоже улетят на зиму к этому морю. А мы останемся.
– У нас ведь и дома еще остались дела! – неожиданно твердо сказала Линга. – Погостим в Башне страха и вернемся. Не так ли?
Саш пристально взглянул на охотницу. То ли у нее высохли слезы, то ли вовсе их не было. Сколько уже продолжается их совместное путешествие? Почти четыре месяца по счету Эл-Лиа? Годы, если вспомнить, какой Линга была на выходе из Утонья. Или это то самое время, когда зеленая девчонка расцветает, становится женщиной?
– Погостим, – прошептал Тиир.
– А на севере что? – спросил Саш. – Я смотрю, королевства в Дье-Лиа нанизаны на русло Динны как бусины на шнур. Что на западе, что на востоке?
– Лес, – безучастно ответил Тиир. – Непроходимый лес. Недели, месяцы пути по лесу. И на западе, и на востоке. За лесом болота – на западе, непроходимые горы – на востоке. В лесу тоже есть люди, но они… дикие. У них роды, шаманы, каменное оружие…
– А на севере что? – не унимался Саш.
– Ничего, – словно во сне говорил принц. – Мглистый хребет, а за ним ничего. Лед. Ледяные горы. Говорят, что раньше там была богатая земля, но даже память об этом времени растворилась. Дарджи тогда еще не было. Но однажды с севера пошел лед и уничтожил ту землю. Дошел до гор, уперся в них и остановился. Теперь тает. Когда растает весь, Динна станет мелкой речушкой. Динна – это слезы ледника.
– Я смотрю по сторонам, – неожиданно подал голос Леганд, – и не узнаю этой земли. Реки этой не помню. Прошло так много лет… И Эл-Лиа не единожды менялся так, что приходилось протаптывать новые дороги взамен тех, по которым сносил не один варм башмаков, но, когда проходят лиги лет, перемены становятся слишком велики. А ведь эти места я должен знать. Очертания гор кажутся знакомыми. Да и не мог демон пробить врата куда-то еще, кроме того места, куда могла привести его кровь Арбана.
– А куда она могла привести? – спросил Саш.
– Подожди, – покачал головой Леганд. – Дай осмотреться. Деревья другие… Раньше здесь росли деревья с большими листьями. Они полоскали ветви в маленьких речушках. А теперь я вижу кустарники, тростник. Кусты мелкие, и листья у них мелкие. Узкие, словно лезвия ножей, которыми деррские хозяйки чистят овощи. А чуть подальше от берега теперь толпятся раскидистые хвойные деревья. Они похожи на эрны, только хвоя на них длинная и мягкая, наверное?
– Мягкая, – кивнул Тиир, и Саш впервые заметил у него на губах слабую улыбку. – Когда начинаются зимние вьюги, часть хвои срывается ветром, зато осенью в горы по такому лесу не поднимешься. Скользит опавшая хвоя, на ногах не устоишь.
– Помнишь? – осторожно спросил Саш. – Ты говорил, что вокруг Башни страха начало расползаться пятно – земля заболела, люди стали умирать. Когда начнутся эти места?
