Камилла и Чарльз - страница 10

Александра велела пригласить всех близких друзей короля, чтобы те могли с ним проститься, но не торопилась допустить Алису к изголовью умирающего супруга. «На улицах все тротуары были заполнены толпой, во всех направлениях сновали продавцы газет и выкрикивали самые последние новости относительно болезни Киньи, – вспоминает Соня – А дома все от страха будто потеряли дар речи, и впервые в жизни я побоялась приблизиться к маме – с губ ее исчезла улыбка, а лицо потемнело. Отец старался бодриться, но я прекрасно понимала серьезное состояние его духа, видела растерянный взгляд. Понимала, что от меня что-то скрывают, какую-то тайну – ее, очевидно, знала даже моя сестрица Вайолет, но мне не открывали, считая меня еще маленькой. Меня это ужасно обидело». Решив пойти на все, чтобы увидеть в последний раз своего любимого мужчину, г-жа Кеппель направила королеве письмо, написанное рукой Эдуарда в 1902 году, за несколько часов до начала операции по удалению аппендицита. В нескольких строках монарх заверял молодую женщину, что в день его кончины Александра не будет столь жестока, чтобы не допустить их последней встречи. Королева уступила и повелела сэру Фрэнсису Ноллису устроить последнее свидание любовников.

Описание встречи, которое затем сделает Алиса, сильно отличается от рассказов немногочисленных свидетелей этой сцены. Если верить ей, Берти вроде бы попросил жену поцеловать соперницу в знак примирения. Александра, выполняя последнюю волю мужа, якобы обещала молодой женщине, что королевская семья позаботится о ней. Но эту версию опровергает виконт Эшер, один из самых влиятельных придворных. «Королева сжала ее руку и произнесла что-то вроде “Я уверена, что вы всегда оказывали на него хорошее влияние”. Затем отошла к окну. Сиделки оставались рядом с королем, а тот не узнал миссис К. – он сидел утопая в кресле. Спустя некоторое время та покинула комнату в сопровождении принцессы Виктории[12]. Алиса кричала от боли и, не обращая внимания на стоявших в коридоре пажей и слуг, все время повторяла: “Я же никогда никому не причинила зла! Между нами не было ничего дурного…”, “Что же теперь со мной будет?!” Принцесса пыталась ее успокоить, но у той случилась истерика и ее пришлось перенести в одну из комнат, откуда она не выходила несколько часов» (Ламонт-Браун Раймонд).

Получив 6 мая незадолго до полуночи от сэра Фрэнсиса Ноллиса, личного секретаря Берти, записку с известием о его кончине, чета Кеппелей незамедлительно покинула жилище на Портмэн-сквер и укрылась в доме друзей на Грэфтон-стрит, куда утром следующего дня прибыли обе их дочери. «Весь дом был погружен в темноту, – рассказывает Соня. – Шторы опущены, лампы еле горели. Из шкафов внезапно извлекли черные одежды. Ленты черного цвета прикрепили даже к моему нижнему белью. Мама лежала на кровати. Когда мы вошли в комнату, она повернула голову и посмотрела на нас ничего не выражающим отсутствующим взглядом, словно не узнавая нас или, скорее, как на чужих, словно мы были виноваты в том, что стоим здесь». Смерть Эдуарда VII и восшествие на престол Георга V означали для британской монархии возврат к эпохе экономии и строгости, а для Алисы – резкое и окончательное лишение почестей и привилегий, которые она имела в качестве королевской любовницы. Новый король, которому не по душе была связь отца с г-жой Кеппель, отказал ей в праве расписаться в книге соболезнований, помещенной в Мальборо-хаус, и в праве забрать себе Цезаря, белого фокстерьера усопшего монарха. «Не понимаю, откуда у людей берутся силы что-то делать, – написала она леди Ноллис. – Что до меня, то жизнь и все связанные с ней счастливые моменты прошли окончательно и бесповоротно».