– Коль, между тем состоянием и этим – только одна встреча. Значит, все дело в ней. Разберемся, что, в конце концов, произошло?
Пришел клиент, очень дорогой. Предложил более трех нормальных квартир за дело, которое не стоит и полквартиры. Пришел именно к нему, сказал, что никто другой ему не нужен, а только он, Антон Альфредович Борин. Что из этого следует?
А следует то, что именно об этом Антон Альфредович Борин и мечтал: о дорогих клиентах, идущих только к нему, а не к его коллегам. – «Я знаю, вы очень дорогой адвокат, – всплыли в памяти приятные слова, с не менее приятным продолжением: – мне никто кроме вас не нужен». – Вот оно, то, к чему стремился, что сразу выносит его на орбиту победного шествия. Стало быть, все идет как нельзя лучше.
– Отчего тогда этот липкий холод? – спросил разум активный.
– Потому что клиент со странностями, – ответствовал разум пассивный.
– Но это его проблемы, а не мои. К тому же – богачи всегда со странностями. – А Антон Альфредович твердо уверен, что лучше терпеть странности богачей, чем придури бедняков, поэтому он адвокат преуспевающий, а не наоборот. Здесь, следовательно, тоже все как надо. Получается, все везде в порядке.
– Буба! – выкрикнула логика.
– Стоп, – сказал адвокат, – никаких эмоций. – Буба – это далекое прошлое, и осталось оно в другом городе. Жизнь прекрасна, она, к счастью, устроена так, что с каждым днем эта детская чушь уходит все дальше, зато здесь и сейчас он – лучший адвокат. Один из лучших, – поправил на всякий случай ход своих мыслей. – И в Харькове, в отличие от детского захолустья, у него пока только победы. Если так пойдет дальше – а иначе и быть не может – впереди блестящая карьера. А это – власть, деньги, – неторопливо расставлял все по местам преуспевающий адвокат, в желании обрести уверенность. И все хорошо расставлялось, потому что все было вполне реально, не на песке выстроено, к тому же… чтобы всякие Бубы больше никогда не выводили его из равновесия, он имеет собственную «бригаду». Сейчас бы он с Бубой так разобрался, как тому и в кошмарном сне бы не приснилось. Может, он еще и сделает это, вернет надоевший долг, силы у него теперь имеются. Так стоит ли будоражить нервы?
– И все-таки, почему я так испугался? И почему он понял, что я боюсь?» – вопрос тревожно вырастал над логикой. – Взгляд! – Даже задохнулся, вспомнив странный взгляд сегодняшнего клиента. Он будто пронизывал насквозь, хотя ощущения копания или выворачивания наизнанку не было. – Может, позавидовал, ведь сказал же, что офис богатый и производит впечатление. А таких людей удивить не просто. – И Антон Альфредович почувствовал признательность: – значит, действительно, офис получился.
– Ты это и без него знал, – сказала логика.
– Да, но иногда все-таки проскальзывала предательская мысль, вдруг это ему по бедности бывшего существования кажется, что офис у него богатый, а придет настоящий богач и не увидит ничего особенного. Поэтому и приобретать старался все самое престижное и дорогое, чтобы сразу по мозгам било; клиенты должны знать, что он не дешевка какая-то, и предлагать ему копеечные дела не стоит. Теперь объективно можно быть уверенным, что постройка удалась на все сто процентов.
– Ни в коем случае, – вспылал Камин. – Как ты не видишь сквозь очки свои слепые, я – мастера творенье, дверь же – просто штамп. В соседстве этом чувствую неуважение к себе. Ты вообще повсюду сделал чушь: цвет стен дурацкий совершенно, глупейшие светильники – со мной ансамбля нет нигде, ни в чем. Роскошь плебейства, безвкусица, дань кошельку, а не искусству, коим я являюсь, – вздохнул Камин, дым в комнату пуская.
