– Ох, уж эти работнички, – презрительно сощурился домовладелец. – Они даже не затребовали денег за такую чумовую работу, только за основную просили – оштукатуривание, но и тут обломались. – Преуспевающий адвокат победно усмехнулся: во всех внутренних процессах им был одержан безоговорочный верх, и кошелек защищен максимально. Лучше вряд ли бы кто сумел. Полностью пришлось оплачивать только материалы – с магазином не поспоришь, черт подери. Там: не заплатишь – не получишь, – вздохнул с сожалением преуспевающий адвокат. Немного не повезло, что ни один владелец нужного ему магазина не оказался на тот момент в его клиентах. Но тем более надо собой гордиться.
И пусть неимоверно много сил отдано, зато теперь особняк начинает работать на него. Пока еще сюда не пришел ни один копеечный клиент, а этот! – заскользила по губам змеиная улыбка, – вообще, мешок долларовый, – вспомнил преуспевающий адвокат сумму, предложенную ему за совершенно плевое дело.
– О?! – непроизвольно воскликнул Антон Альфредович, увидев в своей руке коньяк «Наполеон». Это знак! – заворожено смотрел он на бутылку. – Богач мог презентовать другой напиток или другую марку коньяка, а он преподнес именно «Наполеон». Такое не может быть простым совпадением, значит, приплывший сюда «долларовый мешок» видит в нем не кого-нибудь, а именно Наполеона, победителя всех времен и народов. Неожиданное прозрение пролилось елеем в почти потухший костер триумфаторства, и он возжегся сразу, будто спичку поднесли к облитому бензином хворосту. Гордыня и тщеславие вмиг захватили преуспевающего адвоката, и, переплетясь, пошли раздуваться, вновь вознося своего питомца на утраченную вершину. – Падение мнимое, это я попросту «свихнулся». Такое бывает с новичками, а в роли домовладельца я – новичок, – успокаивался вновь обретший почву под ногами «наполеон», глядя на этикетку коньяка. От вожделенного имени сердце чуть не выпрыгивало из бренного тела.
И понеслось триумфаторство без оглядки, сбивая мешающие вопросы, встающие на пути, и подминая безукоризненную логику.
– Все страхи – результат вчерашнего небывалого перевозбуждения, – подвела итог логика. – Федор, черт, виноват, – глотнул Антон Альфредович коньяк прямо из бутылки, что ему было совершенно не свойственно. – Но это у Федьки все плохо, а у меня-то как раз все более чем великолепно. Просто не привык еще к положению триумфатора, поэтому наблюдаются сбои. Но это дело наживное, и я обязательно привыкну, чтоб ни у кого и мысли не зародилось, что когда-то было иначе.
– Из грязи в князи, – пыхнул Камин.
– И нечего мне бояться. Деньги сами плывут в руки, не надо их выкручивать ни хитростью, ни обманом, – успокаивал себя вновь ощутивший силу триумфатор. – А то, что клиент странный – даже интересней для наработки опыта, – полетел на «наполеоновском» коне. – Выработает он свою методику и с этим Аркадием, – в первый раз назвал клиента по имени, очень удивившись: почему ни разу за целый вечер мыслей об этом человеке не назвал его по имени?
Плеснул еще презентного коньячку и понесся быстрей, еще быстрей, подальше от неясного страха, вверх, к «наполеоновской вершине» в неуемном желании окунуться в шикарные волны успеха, богатства покорения всех вокруг, хотя что-то мешало… – и триумфатор приостановился, ища ответ.
– Неприятный, конечно, взгляд, штык напоминает. Но мне не со взглядом работать, а с кошельком, – отстранил адвокат ненужные мысли. – Упускать такие деньги из-за эмоций – чистый идиотизм, а он не идиот, и знает, что такие дела, как антиквариат на аукционе: единственный, неповторимый, желаемый всеми присутствующими товар. Поэтому брать надо быстрей, пока другие не перехватили, но подстраховаться необходимо, мало ли: и антиквариат бывает поддельный.
