– Спешишь по текущим делам, или появилось что-то новое?
– По текущим, – соврал он.
Да, жена была умна – поэтому он на ней и женился. Да, она была наблюдательна – поэтому он с ней и советовался. Да, она умела аргументировать – поэтому она и была хорошим юристом, и он многому от нее научился и во многом благодаря ей сделал карьеру. Но тяжела «Шапка Мономаха». Ему становилось невыносимо чувствовать себя тем мальчиком-заморышем, каким он действительно был, когда начал крутить с ней роман.
Вот когда он впервые поразил Федора, который даже поверить не мог, ведь в то время его жена была их вузовским преподавателем, строгим и недоступным. Но Антон нашел код доступа. – «Если ты взнуздаешь эту кобылицу, – сказал тогда Федька, – она тебя быстро вознесет на вершину адвокатской карьеры».
Так и вышло. Вспомнил недавнее Федькино «повезло», стало неприятно: не это ли Федька имел ввиду? Хотя какая разница. Управлял-то этой кобылицей он. Значит, умело управлял, раз она помчалась туда, куда было надо. Теперь надо натянуть вожжи покрепче, чтобы попридержать строптивую лошадь, пусть обретается в жесткой узде, а лучше – в стойле, откуда он будет ее выводить, когда ему потребуется.
Но вот проблема: жена не знала, что она кобылица, она хорошо помнила, что она богиня. В этом ее убедил мальчик-провинциал, которому она по-женски поверила. Ей нравилось быть богиней: она хотела продолжать быть богиней и восседать на троне. Откуда ж ей было знать, что она хоть и золотая, но кобылица, а «богиня», – это как раз та самая узда, которую мальчик из захолустья набросил на кобылицу. И теперь из-за коренного несоответствия в трактовке семейного статуса у мужа и жены происходили размолвки на любую тему, которая попадала в поле их зрения.
Из-за офиса дело доходило даже до откровенных ссор. Как только Антон Альфредович начал его строить, жена сразу стала убеждать, что семья должна жить в особняке, а не ютиться в квартире, пусть и престижной.
– Нет, – пресекал он, – это будет офис для работы.
– Хорошо, – не сдавалась жена. – На первом этаже пусть будет офис, а на втором наша квартира. Так часто делают бизнесмены. Это вполне удобно. И меньше денег на охрану.
– Нет, – опять ставил он ее на место, – работа должна оставаться работой, а дом домом.
– Представь себе, – говорил Антон Альфредович Васе, своему тогдашнему напарнику-адвокату, с которым они делили один кабинет на двоих, – моя жена забудет, что внизу офис и спустится прямо в халате. Или еще лучше – дети прибегут, попробуй им объясни, что папа на работе, а не дома.
– Наши дети этого не поймут, – уверенно сказал Вася. – Наши дети такого еще не видели. – Подумал и добавил: – Жены, наверное, тоже. Использование первого этажа под офис воспримется, в конце концов, семьей, как коммунальное жилье и твоя семья тебя выселит. Вместо офиса ты опять будешь сидеть со мной в одном кабинете, если я к тому времени из него не выберусь.
Антон Альфредович думал точно так же. И офис остался офисом.
– Мне сегодня некогда, – сказала жена. – Детей отвезешь ты.
– Хорошо, – согласился Антон Альфредович, чтобы не продолжать дальше никаких дискуссий, – отвезу.
Если вопрос об офисе иссяк, то вопрос о дочерях, их воспитании, вставал все острее. Особенно о старшей, которая Антону была неродной (вот еще камень преткновения в их отношениях). Каждый считал, что именно он прав, в отличие от стороны противоположной, которая мыслит неправильно. А стороны были именно противоположными. И если муж возил девочек на танцы, жена говорила, что важно научить детей мыслить и работать мозгами. – «Зарабатывать ножками – не сложно», – назойливо повторяла она. Он же считал, что наравне с мозгами, неплохо еще и красиво ходить ногами.
