– Независимых не бывает, – сказала женщина, глядя на дорогу. – И не нужно больше об этом. Я могла вам этого не говорить, но посчитала нужным поступить именно так.
– Только не врите, – поморщился Дронго. – Вы были обязаны мне сказать об этом, чтобы я, соответственно, правильно построил свой разговор с Бутцманом. Верно?
Она молчала. Андрей взглянул на нее.
– Верно? – снова спросил Дронго. – Если вы не ответите, я попрошу вас остановить автомобиль и сойду.
– Не угрожайте, – мрачно попросила она. – Да, вы правы. Мне разрешили сообщить вам об этом в любое удобное время перед разговором с Бутцманом.
– Считайте, что сообщили, – Дронго закрыл глаза. – Ненавижу все спецслужбы в мире, – пробормотал он достаточно громко, чтобы его услышали. Андрей улыбнулся. Лариса невозмутимо продолжала вести машину.
Они разместились в отеле на одном этаже. Правда, их номер оказался чуть дальше сюита Дронго, выходившего окнами на море. Он принял душ и переоделся, когда в дверь постучали. Дронго открыл дверь. На пороге стоял Андрей. Он тоже успел переодеться и был в светлом костюме и голубой рубашке.
– Я хочу спуститься вниз поесть. Вы не хотите пойти со мной? – любезно спросил Андрей.
– Нет. Я собираюсь звонить Бутцману и договариваться о нашей встрече.
– Он сейчас еще на работе, – взглянул на часы Андрей, – будет дома только через полтора часа. Вы ведь знаете, что он работает в частной строительной компании. И вас просили не звонить ему на работу.
– Вы все обо мне знаете, – отмахнулся Дронго. – Я лучше полежу у себя в номере. А где ваша спутница?
– Принимает душ, – сообщил Андрей.
– После вас? – уточнил Дронго. – У вас влажные волосы, Андрей. Я думаю, вы не станете возражать, если я буду называть вас по имени. Вы, кажется, немного моложе меня. Неужели она уступила вам ванную комнату? Или она в тот момент, когда вы принимали душ, выходила из номера?
– Я иду в ресторан, – ледяным тоном ответил Андрей.
Дронго закрыл дверь. Значит, они сообщили о приезде группы. Значит, эта операция настолько важна для Москвы, что они готовы взять в союзники даже МОССАД, не раскрывая, конечно, истинных мотивов их визита. Наверно, они сообщили, что Дронго хочет уточнить некоторые детали операции восемьдесят девятого года. Наверно, так. Они бы не стали говорить об агентах, оставленных в Германии. Эта сеть настолько важна и законспирирована, что МОССАД может попытаться начать свою игру.
Он взглянул на часы и вышел из номера. В конце коридора стояла горничная с тележкой. Дронго подошел к ней. Женщине было лет пятьдесят. Она была маленького роста, с темными волосами и загорелым лицом. Увидев Дронго, она приветливо поздоровалась по-английски.
– Вы говорите по-английски? – уточнил Дронго.
– Нет, мистер, – ответила горничная, – извините, но я не говорю по-английски.
– А по-русски? – неожиданно спросил он.
– Я из Биробиджана, – обрадовалась женщина, – мы переехали сюда четыре года назад. Вы тоже оттуда?
– Я приехал в гости, – кивнул Дронго. – Вы можете открыть мне дверь? Жена принимает душ, а я забыл ключ.
– Нам запрещено, – призналась она, – но я вам сейчас открою. Только вы меня не выдавайте.
Она подошла к номеру, где остановились «супруги Шадрины», и карточкой открыла дверь.
– Пожалуйста, – улыбнулась женщина.
– Спасибо. – Дронго положил на ее тележку двадцатидолларовую купюру и вошел в номер. Из ванной доносился шум воды. Он прошел в комнату. Два чемодана, один из которых был открыт. Не составляло труда проверить, какой из них принадлежал женщине. На кровати лежало ее нижнее белье. «Очевидно, она часто ездит за границу, – подумал Дронго. – Такое белье стоит в Москве огромных денег. Наверно, она покупает его за рубежом». Он открыл чемодан. Приборы прослушивания, скремблеры, – он так и думал.
