Канатоходка - страница 28

Я оканчивала 7-й класс, Лидка – 8-й. Мы ринулись на 5-ю улицу Ямского поля, в училище, чтобы узнать, что нужно для поступления, кроме данных. Оказалось, что не так много: фотографии крупным планом, на документы и в полный рост в купальнике. Отбор в три тура. Потом, если всё состоится, – собеседование и три экзамена по общеобразовательным предметам: русский, литература, иностранный язык…

Мы бросились фотографироваться, подавать заявления и собирать документы…

Здесь я должна сделать отступление. К этому времени уже вся моя семья, включая и отца, вернулась из Мурманска в Москву и перебралась с Бутырской улицы на Суворовский бульвар (ныне опять Никитский).

Отцу дали две комнаты в доме № 9 – известном Доме полярника, где жили полярники, в том числе и знаменитые папанинцы и их семьи. Квартира, в которой кроме наших было ещё две комнаты (в маленькой жила старушка Клавдия Ивановна, а в 22-метровой – семья из пяти человек: бывший полярник Караулов, его жена Лидия, белоруска, тёща, их дочь Галина с мужем, научным сотрудником; позже появился ещё и внук Саша), находилась на шестом этаже. А вдоль наших комнат тянулась громадная лоджия…

На этой лоджии мы гуляли, мама выращивала цветы – и летом там пахло настурциями и душистым табаком, росли анютины глазки и ромашки. Машин в ту пору было мало, и можно было поставить раскладушку и спать – тогда в ночной тишине был слышен бой курантов…

Папа получил назначение на должность начальника порта в бухту Провидения на Чукотке. Он улетел туда с мамой и сестрёнкой Ирой…

А я осталась в Москве с бабушкой.

В конце 7-го класса я должна была сдавать экзамены по фортепиано, чтобы получить место в 7-м классе московской музыкальной школы. В Мурманске я успела проучиться в музыкальной школе 6 лет. Не помню почему, но простого перевода не получилось.

Да, как-то совсем выпала из рассказа моя «музыкальная история». Учась в школе и детской цирковой студии, я продолжала играть на пианино и для того, чтобы сдать этот самый экзамен, занималась с педагогом из консерватории. Вот здесь – родители, внимание!!! НЕ ВСЯКОМУ ПЕДАГОГУ МОЖНО ДОВЕРИТЬ СВОЕГО РЕБЁНКА!

Не знаю, что делала эта тётка в консерватории, но к музыке она отбила у меня охоту надолго (слава Богу, что не навсегда!)… Я не помню её лица, не помню, как её звали, но вижу, как сейчас, её пухлые руки с ярко-красным маникюром на коротко остриженных ногтях. Этими «ручками» она злобно чиркала мои ноты жирным простым карандашом и била меня по рукам линейкой, если я ошибалась или, играя, случайно попадала не на ту клавишу…

Я продержалась в этом кошмаре около года, а потом сказала бабушке, что музыкой заниматься больше не хочу, экзамены сдавать не буду. Тем более что с целью я определилась. И это точно не игра на фортепиано! Про цирковое училище я благоразумно промолчала, иначе бабушка забила бы тревогу. А так она настаивала: не хочешь становиться пианисткой – не надо, но сдавать экзамены всё равно пойдёшь! Бабушку можно было понять – родители возложили на неё ответственность за меня. Как же она могла разрушить их надежды?!.

Ну и тогда, чтобы окончательно снять эту тему, я чиркнула бритвой по подушечке безымянного пальца на правой руке (маленький шрамик можно и сейчас разглядеть), сказала бабушке, что играть не могу, и с почти спокойной совестью отправилась поступать в цирковое училище и поступила…