– Черт знает что, – пробормотал Герти себе под нос. – А шуточка-то, между прочим, обошлась мне в два шиллинга…
Тут он наконец увидел прохожего и, позабыв про все, устремился к нему.
– Сэр! Уважаемый сэр! Минуточку!
Прохожий остановился. Был это потрепанного вида мужчина средних лет, сразу удививший Герти своей апатичностью. Глядел он сонно и без интереса, словно существующий мир уже явил ему все свои чудеса, так что теперь бытие в нем оставалось пустой и утомительной обязанностью.
– Слушаю вас.
– Майринк! Не подскажете, как добраться до Майринка? Похоже, негодяй кебмен высадил меня не в том месте. Ушлый такой малый, чтоб его…
– Майринк? Не пудрите мне мозги, вы и так в Майринке, приятель. И если этот Майринк вам не подходит, ничем не могу помочь. Другого такого в Новом Бангоре нет.
– Вот как? Тогда, должно быть, это какое-то недоразумение. Не подскажете, где я могу найти администрацию?
– Какую еще администрацию?
– Колониальную, конечно. Какую же еще?
– Ну, мне-то откуда знать… Не слышал о такой.
Герти отчего-то не хотелось употреблять слово «канцелярия», он уже успел заметить, что это слово отчего-то производит на людей тяжелое и даже гнетущее впечатление. В какой-то момент ему, человеку мнительному, даже показалось, что слово это и верно отдает чем-то жутковатым. Канцелярия. Есть в нем, пожалуй, что-то грозное, пугающее, как в глухом медицинском боксе, внутри которого лежат до поры невидимые хирургические инструменты.
– Мне нужно место, где сидят чиновники, – осторожно сказал Герти. – Секретари, деловоды, прочие. Понимаете?
– Так бы сразу и сказали. Это вам Канцер нужен.
– Что еще за Канцер?
– Канцелярия, Канцер, не все ли равно?
Герти не нашелся, что возразить. На его памяти канцелярию так еще не именовали. Однако он нашел, что от созвучия веет чем-то зловещим. Медицинским словечком «канцер»[25], обозначающим губительную смертоносную болезнь…
– Насколько быстро я могу до нее добраться? – спросил он.
– Примерно за половину секунды, если повернетесь. Канцелярия за вашей спиной, вот что.
Герти развернулся. И уставился прямо на фасад серого и жуткого дома, того самого, что походил на старого могильщика. Еще одна дурацкая шутка. Поразительно, до чего колониальные города набиты доморощенными шутниками. Видимо, тропический климат как-то благотворно на них сказывается…
Герти откашлялся.
– Простите, вы… уверены? Это действительно канцелярия?
Прохожий взглянул на Герти как на круглого дурака.
– Хотел бы я быть уверен в этом менее. Но, увы, ничего не могу поделать. Она самая и есть.
– Благодарю, – сказал Герти, приподняв на дюйм шляпу. – Вы очень мне помогли.
Внутренне недоумевая, он двинулся к зданию, ощущая, как по всему телу под костюмом гуляют холодные и тревожные сквознячки. Здесь должна быть какая-то ошибка. Герти буквально кожей ощущал исходящую от здания эманацию чего-то тяжелого, липкого и темного, похожего на прикосновение пальцев к клоку паутины в подвале. Не иначе разыгралось воображение, взволнованное чередой новых событий.
Герти знал, что воображение у него излишне живое, даже болезненное, но научился сдерживать его порывы, для чего рутинные канцелярские процедуры были наилучшим средством. Здесь же, в жарком воздухе Нового Бангора, воображение, кажется, стремительно отвоевывало позиции.
– На случай если пригодится, ближайшая церковь, Святого Иоанна, в четырех кварталах отсюда! – крикнул ему в спину прохожий. – Повернете вот за тем углом и идите дальше, там увидите.
