– Ходу! – он прыгнул под сень высоких деревьев. С вышки донесся громкий смех, звякнули монеты.
Оказавшись вдалеке от стен поселения, люди почувствовали себя немного спокойней. Лис рыскал носом промеж зарослей самшита. Умелый проводник безошибочно находил дорогу, избегая непроходимой чащобы и болотистых пойм, коварно укрывшихся под зеленой ряской. Тугие ветви хлестали беглецов по лицам. Левша перемахнул устье ручья, спугнув огромную жабу. Жаба негодующе квакнула. Из колчана выпала стрела, булькнула в прибрежной тине. На поиск упавшей стрелы времени не было. Выпуклые глаза жабы буравили спину. Ему почудилось быстрое движение за спиной, словно тень промелькнула. Страх сковал члены, спина покрылась лютой изморозью. Листва затрепетала на ветру, мрак прорезала пара светящихся глаз. Шумный взмах крыльев, и уносящееся в небытие уханье. Филин – властелин здешних мест охотился на кроликов. Левша прибавил шагу. Ему было стыдно за приступ малодушия, как городской житель, прибывший из двадцать первого века, он относился к заповедной природе со смешанным чувством страха и благоговейного восхищения. Щипач бежал рядом, загребая босыми ступнями павшую листву.
По истечении четверти часа быстрого бега, они выскочили на поляну. Свет полной луны посеребрил траву. Горбун упал на спину, тяжело дыша, на низком лбу выступила испарина, широкая грудь вздымалась и опадала. Как и все уроженцы Этерии, он обладал способностью амфибии, мог подолгу задерживать дыхание под водой и нырял как рыба. Щипач любил хвастать, что переплывал пролив в те времена, когда остров Руян дрейфовал в сравнительной близости от континента. Возле южного побережья было сильное течение, рычащие буруны разбивались о выбеленные солью камни. Там и на ладьях причалить было непросто, только по ночам, когда стихал ветер. Но горбун стоял на своем, предлагал заключить сделку. Полукровки все такие, – упрямые и капризные. Отец Щипача был этериец, мать – островитянка, гулящая девка из сатов. Горбун почесал лиса за ухом.
– Брыль чует мозглов?
Алексей нагнулся к лису.
«Пока опасности нет».
– Далеко отсюда. – сказал Алексей.
– Далеко, это сколько? – допрашивал Щипач товарища. – Три стадии, две стадии?
Хотя горбун вырос на острове, он любил играть роль пришлого. Мера длины у островитян отличалась от обителей континента. Путь пущенной стрелы равнялся одной стадии. Мореходы дулебы придерживались своей метрической системы, а этерийцы делили дистанцию на мили. Способ, заимствованный ими из старинных карт. Две стадии равнялись приблизительно одной мили. Горбун употреблял оба способа измерений, в зависимости от настроения. А настроение у полукровки менялось также часто, как ветер в проливе. За все время пребывания в здешнем мире, Алексей усвоил меру длины сатов которая была достаточно простой, сродни древнерусской, как об этом писалось в интернете. Локоть был равен приблизительно пятидесяти сантиметрам, аршин – метр, полтора. Вообще саты легкомысленно относились к метрическим системам, и время делили на примитивные составляющие, рассвет, полдень, сумерки, ночь.
– Три стадии!
Щипач зажмурился, пошевелил пухлыми губами, переводя стадии в свои излюбленные мили. Судя по довольной ухмылке, исказившей черты, результат его удовлетворил.
– Кость им в глотку! – пренебрежительно сказал он, и вытянулся во весь рост на траве, закинув руки за голову. Осень – время звездопада, нынче ни одна звездочка не решалась покинуть уютный небосклон. Очередная примета грядущей суровой зимы. Алексей сел на траву, Брыль тотчас прильнул к человеку. Лис был первым, кого он встретил в здешнем мире. Позже, ему стало известно о специфическом суеверии сатов, они считали лисиц порождением бесовских сил.
