Канины истории - страница 7

У Кани отняли Манюшу, а саму её вместе с Лямкой привязали к деревьям, росшим поблизости.

– По-моему, без помощи наших друзей нам не обойтись, – прошептала Каня Лямке, – а ещё я оставила пакетик с грибами в лесу, – продолжила она с сожалением.

– Грибы – дело наживное, а вот как добраться до моего уха, если… – начала Лямка и отвлеклась на пробегающего мимо малыша жука-носорога.

– Эй, как там тебя! Малыш, почеши мне ушко, а то у меня лапы заняты! – негромко позвала Лямка жучонка, показывая глазами на связанные лапы.

Малыш остановился, вопросительно посмотрел на Лямку, а затем осторожно спросил:

– А меня папа за это ругать не будет?

– Да что в этом такого! Здесь ничего страшного нет, ведь, в конце концов, не развязывать же ты меня идёшь, – стала убеждать Лямка малыша.

Малыш стал, пыхтя, карабкаться по шерсти Лямки: его лохматые лапки постоянно цеплялись за длинные волоски шерсти.

– А какое ухо, правое или левое? – наконец, добравшись, спросил жучонок.

– Правое, правое, – поторопилась пояснить Лямка.

Малыш стал носом буравить ухо Лямки, а та только успевала направлять действия жучка:

– Левее, левее, чуточку ниже, теперь правее.

– Ой, здесь что-то запуталось, – сказал малыш, наткнувшись на чип.

– Ничего, – сказала Лямка, – надави на это что-то посильнее.

Малыш носом упёрся в чип.

– Вот спасибо! – довольно проговорила Лямка. – Ты меня очень выручил, милый малыш.

Жучонок проворно скатился на землю с Лямкиного уха.

***

В палаточном городке неожиданно начался страшный переполох: никто не ожидал, что в его границы ворвётся грузовик с громкими странными звуками. Это Соня била в барабан что было силы, а Тиша дудел в дудочку – это был отвлекающий манёвр.

Шинка лихо остановился напротив деревьев, где были привязаны Каня с Лямкой. Тишка ловко распутал верёвки, забросив их в кузов грузовичка. Пока жуки-воины приходили в себя, Каня и Лямка забрались в кузов.

– Мчись к крайней палатке! – прокричала Каня Шинке. – Я видела, как в неё заносили Манюшу.

Грузовичок резко развернулся и помчался к палатке, стоящей на краю лагеря. Жуки-воины уже успели прийти в себя и охраняли вход. Тишка ловко выпрыгнул из грузовичка с верёвкой в лапах. Он стал быстро вращать верёвку, от чего поднялся сильный ветер, как от пропеллера. Жуки-воины не могли устоять на месте, ветром их оттолкнуло от входа в палатку. Лямка устрашающе лаяла из кузова Шинки. Каня быстро проникла внутрь и вынесла Манюшу и ещё нескольких стрекоз, которые тоже оказались в плену. Соня бережно приняла пленных в кабине грузовичка.

Только успели Каня с Тишкой запрыгнуть в кузов Шинки – грузовичок тут же вылетел из палаточного городка. Лямка стояла у заднего борта, ожидая погони, но преследования не было.

До стрекозиного городка лесная дорога была хорошо накатана, и друзья добрались туда без приключений.

Подъехав к городку, ограждённому частоколом, Шинка остановился. В городке жизнь, казалось, замерла: оттуда не доносились никакие звуки. Соня вынесла из кабины Манюшу. У стрекозы уже подсохли крылья, и она могла летать. Правда, у Манюши ещё болела лапка, и когда она пыталась ходить, то немного прихрамывала. Манюша взлетела над частоколом и застрекотала понятную только стрекозам мелодию. Часть ограды начала подниматься вверх.

– Ворота! – догадались все.

Шинка въехал в городок, в котором виднелись следы разрушения, но было заметно, что ведутся восстановительные работы.