Оценила. Рост подходящий. Это все, что ей надо знать. А то в Москве таких любят: коренастых, как фавны, кривоногих прыгунов. Называется «московский героический стиль».
Мужчина должен быть плечистым и стройным. С длинными ногами. Мужчина – это подпорка для балерины. Так было и есть у всех великих хореографов. У Петипа, у Баланчина. У Маэстро. Подпорка должна выглядеть приятно.
В балете так было и будет всегда. На одной стороне – балерины и великие хореографы. На другой – эти подпорки в трико. Не интересные публике. Нужные только потому, что… ах, ну балерине нужно же отдохнуть перед своей вариацией! – вот и пусть он там после дуэта пока корячится, скачет, занимает публику, пока отдыхает она, та, ради которой все и пришли в театр.
– Пошли, – мрачно изрекла Даша. Взгляд тяжелый. Она умела. Обычно действовал на всех.
Растерялся и этот.
– Сумку оставь, – уточнила она. – Туфли возьми.
Эти мальчики… Посмотришь – альфа-самец. Широкие плечи, сильная шея, перевитые венами руки, железные плиты и бугры мышц.
А на самом деле все они – грызуны. Трех видов. Безобидные работящие суслики, трусливые зайцы, вонючие самолюбивые хорьки. Не считая подвидов. Так считала Даша. Ну а что? Правда! За каждым балетным мальчиком стоит энергичная мама. За каждым. Если не мама, то мама и бабушка.
Мальчика надо возить в балетную школу и из школы. Понукать, чтобы не сдался, не бросил. Поддерживать надо тоже. Следить за весом и диетой. Верить в его звезду. Каждый день. Балетные мальчики привыкли слушаться женщин.
А Даша была настроена решительно, как героиня Умы Турман в фильме «Убить Билла». Если бы ей встретился Будда, то она – ну нет, не разрубила бы и его – заставила танцевать с собой «Фею горы».
– Куда идти? – пролепетал этот. Сумка на полу. Замшевые стручки туфель уже в кулаке.
Суслик, определила Даша. Не хорек, нет. Но и не заяц.
– Туда, – ответила она.
Какая разница, как его зовут. Она решила остаться. Точка.
Остальное – их проблемы.
Он плелся за ней доверчиво, как теленок. Она смягчилась:
– Как тебя зовут?
– Слава.
Кивнула:
– Хорошо.
Когда она толкнула дверь зала, концертмейстер подпрыгнула на стуле от неожиданности. Затем нагнулась вдогонку… пластмассовое кляк-кляк-кляк – кувыркнулся по полу маленький черный прямоугольник.
Слава, подпрыгивая на одной ноге, другую продел в туфлю.
Даша бросила концертмейстеру:
– Начнем со второго дуэта.
18
Эта питерская оказалась не такая ужасная, как говорили ребята, думал Славик, принимая душ. Домой ехать смысла уже не было – пора готовиться к вечернему спектаклю. Времени вагон. Он обычно приезжал в театр за два часа до начала. Ладно, сегодня будет готовиться медленно.
Вот ведь влетел – утром и не подозревал, где проведет вечер: на сцене.
И она не болтает! Тоже плюс.
Спросила только перед репетицией: «Ты поел? Разогрелся? Тебе разогреваться надо?» От этих вопросов Славик почему-то сразу ощутил уверенность, спокойствие: как будто все вдруг встало на свои места. Ответил: «Нет». Она добавила: «Свитер пока не снимай. Тут сквозняк». И опять у него чувство, будто вправился вывих.
А на рожу какая? Никакая.
Горячая вода душа приятно размягчала усталые мышцы.
Славик напряг, отпустил икру. Ощущения непонятные. Решил вызвать перед спектаклем массажиста.
Чтобы в вариациях не было проблем.
С дуэтами проблем не будет.
Она ничего. Даша эта.
Он закрыл краны, вытерся.
На поддержках не висит, как некоторые: выжимай ее, цацу, как штангу. Помогает. Толчок на поддержку дает вовремя, потом подхватывает. И вертится прилично – не падает на тебя в пируэтах Пизанской башней. Никаких проблем в спине после репетиции с ней. А в ахилле? Прислушался. Нет, вроде. Согнул, потом вытянул стопу. Слава богу, нет.
