– Не знаю. Может, он долбаный фокусник. Амаяк Акопян, – так же шепотом ответил я.
– Давно хотел его вскрыть, – поделился товарищ. – Фиг ли он на замке экономит, жмотяра, вот и накажем его.
– Угу, – согласился я, – санитары леса.
– Вы, это, на шухер, что ли, встаньте! – вспомнил Серега.
– На фига? Темно же, кто нас увидит? – В этом весь Саня.
– Вот ты и пойдешь! – заключил Серега и, дождавшись, когда Новиков уйдет, ковырнул замок отверткой. Тот дался без проблем.
– Всего и делов-то! – улыбнулся товарищ. – Говорил же – все будет в шоколаде.
Заикин открыл дверь, и в ту же секунду заревела сирена сигнализации.
– Вот хитрожопый! – выругался товарищ и рванул внутрь за камерой.
Я не пошел за ним. Я уже говорил, что ненавижу всевозможные звонки. Сирена же вообще меня из себя вывела. Я заткнул уши и стал гудеть, чтобы перебить эти долбаные завывания.
Не знаю, сколько прошло времени, мне казалось, что целая вечность, но Серега не появлялся. Зато прибежал Саня.
– А-а-а-а, пипец! – орал он. – Где Серега? Палево же.
Я не успел ему ответить. На улицу повалил народ. Кричали мужики, кричали тетки, кричали дети, кричал испуганный Саня, кричал я, ревела сигнализация и присоединившаяся к ней сирена полицейского пазика. Просто хор Турецкого какой-то.
– Рвем когти!
Я схватил Саню, и мы выдали с ним такой спринт, которому позавидовал бы любой профессиональный бегун. И, нужно сказать, учесали мы вовремя, потому что уже через секунду двери ломбарда окружили разъяренные местные аборигены.
– Держи вора, держи вора! – голосил чей-то насыщенный бас.
Просто удивительно, откуда у людей такая социальная сознательность? Они, может быть, единственные люди на планете, которым не по фигу, что по соседству ревет сигнализация. И надо же было нарваться именно на таких неравнодушных людей.
– Пропал Серега, – прервал мои размышления Новиков. Он был не хило так расстроен.
– Угу, – согласился я и понял, что уже трезв как стеклышко. Произойди это десятью минутами ранее, и трагедии можно было бы избежать. Я бы четко понимал, что вся эта идея со вскрытием ломбарда не что иное, как пьяные бредни Заикина, и в два счета отговорил бы его. Но как бы это банально ни звучало: прошлого не вернуть, мы имели то, что имели, а вернее, обстоятельства имели нас по полной.
Мы проснулись рано. Новиков ночевал у меня. Он смотрел перед собой и не решался нарушать тишину.
– Может, он все-таки спасся? – наконец произнес Саня.
– Каким образом?
– Ну я не знаю. В окно там выпрыгнул или, может, люк какой-нибудь нашел.
– Какой?
– Ну мало ли? Люк или подземный ход.
– Хорош гнать, Саня. Будь реалистом. Если бы Серега свалил, он бы сто раз дал о себе знать, а раз нет вестей, значит, нет и Сереги.
– Как нет? – испугался товарищ. – Они его того, что ли?
– Угу. На кол посадили и уши отрезали. Тебе не пора на работу?
– Пора.
И Саня ушел в супермаркет. Я смотрел на пустую полку и размышлял. Мне хотелось понять, что не так мы сделали, что вселенная повернулась к нам пятой точкой (если у нее, конечно, есть такая точка). Может, не стоило обращаться к Сане? Мечта все-таки моя, и, значит, я сам должен осуществить ее. Только такой вариант не катит. Кино – дело коллективное, и в одиночку тут никак не управиться. Ну разве что есть такие извращенцы, которые сами и сценарий пишут, и режиссируют, и себя снимают, как актеры и операторы, но это вообще какие-то ненормальные. Они потом сами и смотрят свои фильмы в одиночестве.
